Противоположная любовь, ДМ/ГГ

[Qinste]

Это мой первый фик!!

Название: Противоположная любовь
Автор: Qinste
Пейринг: ДМ/ГГ
Рейтинг: G
Саммари: Драко Малфой и Гермиона Грейнджер... Такие разные... Смогут ли они полюбить друг друга... Узнаете в этом фике...
Дисклаймер: все принадлежит Дж. Роулинг

Глава 1


Гермиона слегка изменилась, за лето. Она сплюнула в кулак жвачку и улыбнулась своему отражению, с нежностью погладив бритую наголо голову.

своего кота Косолапсуса, у которого завелись блохи и которого пришлось остричь налысо.

- Ах ты бедняшка, - сочувственно сказала девачка и прогнала Косолапсуса вон, что бы он не трясся с недовольным видом от холода и не мешал ей любоваться своим отражением.

Из зеркала на Гермиону смотрела настоящая красотка. Теперь уже никто не крикнет ей издевательски: «Привет, бобер!» За каникулы юная Грейнджер сделала себе идеально ровный привкус (недаром ее родители, миссис Джейн Грейнджер и мистер Питер Грейнджер были стоматологами). Кроме того теперь Гермиона каждый день жевала «Орбит Хвойная свежесть», благодаря чему ее улыбка стала сверкать белоснежной белизной и источать приятный аромат.

Волосы Гермионы стали мягкими и пушистыми словно маленькие игривые котята и спадали каштановыми локонами до лопаток, а потом ниже до самого пояса и красиво оттеняли ее шоколадно-ореховые глаза.

Девучка соблазнительно улыбнулась себе и встряхнула головой, из-за чего ее прическа красиво заколыхалась. Из зеркала на нее смотрела каштановокудрая бестия, в которой ничего не осталось от старой занудной заучки Грейнджер, подружки Гарри Поттера. Конечно, в душе Гермиона все еще оставалась умной девашкой, но снаружи она уже выглядела словно красивая молодая женщена.

Гриффиндорка провела руками по оранжевому платью на бретельках с глубоким декольте. красиво облегающему ее фигуру и подчеркивающему не слишком большие, но идеально ровные и одинаковые груди.

- Гермиона, завтрак готов! – раздалось из кухни.

Гермиона еще раз улыбнулась виду, открывавшемуся в зеркале, и радостно побежала на кухню, где ее с завтраком ждала мама.

На пороге гриффидорка споткнулась о кота, который требовательно терся о ее ноги.

- Косолапсус, ты стал таким обжорой! – засмеялась Гермиона и, потрепав кота по лысой голове, поставила на пол «Вискас».

Косолапсус грустно посмотрел на стоящие в ряд возле его миски четыре банки с кошачьими консервами. В последнее время его хозяйка была так увлечена своей внешностью и взволнована предстоящим отъездом в Хогвартс, что каждый раз забывала открыть банку.

- Гермиона, ты у меня стала такой красавицей, - с улыбкой сказала миссис Джейн Грейнджер, когда ее дочь вспорхнула за стол.

- Я знаю, мамочка, - самодовольно ухмыльнулась двочка и проглотила булочку с чашечкой кофе.

- А скажи-ка, доченька, есть ли у тебя молодой человек на примете? – лукаво поинтересовалась Джейн.

Гермиона подавилась и выпустила изо рта фонтан кофе.

- Ну что ты, мама! – возмутилась она. – Я не думаю о таких глупостях, мне нужно учиться, в школе. – Но на самом деле она лгала, в этом году юная гриффидорка решила испытать свою новую внешность и вочтобы тонистало завоевать сердце какого-нибудь прекрасного незнакомца или еще кого-нибудь, но это уже как повезет.

- Маам, а как вы познакомились с папой? – хихикнув, спросила Гермиона.

- О-о-о, это давняя история, - протянула миссис Джейн Грейнджер и откинулась в воспоминания. – Поначалу мы с твоим отцом ненавидели друг друга. Я тогда только приехала в Англию, и мы учились в одной школе. Он называл меня грязной янки и дразнил за большие зубы…

- Ч-ччто? – не поверила своим ушам Гермиона. – Но это так похоже на… на…

- На что? – встревожилась Джейн, глаза ее дочери округлились, и она вся побледнела.

- На то, как со мной обращается один мальчик из нашей школы.

- Какой мальчик? – заинтересовалась Джейн.

- Отвратительная слизеринская белобрысая куница! – ненавистно сверкая глазами, выпалила деушка. – Он не навидит меня!

- Ах Гермиона, ты еще такая глупышка! Быть может, за ненавистью скрываются другие более глубокие чуйства! – мечтательно сказала ее мать.

- Какие такие чувства?!

- Любов.

- Нет!!! – закричала Гермиона. – Никогда нам не быть с Малфоем вместе!

Девушка вскочила из-за стола, опрокинув тарелку с бутербродами, убежала к себе в комнату и, зарыдав, упала на кровать.

Она никогда не признавалась себе раньше, но ей всегда нравился хорек, этот отвратительный слизеринский Драко Малфой. Но он не навидел ее всегда и везде, с самого первого класса! Гермиона знала, что ей и помышлять нельзя о любви слизеринского принца! Им никогда не быть вместе, ведь они такие разные, полные противоположности.

---

Фанфик, Теория твоей игры

[stupid hanz]

Название: Теория Твоей Игры (Theory of Your Game)
Автор: SH
Персонажи: Джошуа Янг, Драко Малфой, Теодор Нотт, Блейз Забини, Симус Финниган, Джордж Уизли, Адриан Пьюси и веселые хаффлпаффцы.
Рейтинг: NC-17 в прекрасном далеком, по ходу повествования колеблется от PG до R
Жанр: романс, претензии на хьюмор, POV (не всегда и не везде). Чуть-чуть эпизодического ангста.
Тип: гет, побочный слэш
Размер: макси
Ахтунг: 6-ая и 7-ая книги не учитываются. Мат. В наличии слэшный пейринг. А может даже не один
Саммари: Привет. Мою маму зовут Алиса, папу – Берт, а младшего брата – Мишель. Мне пятнадцать лет. Когда я улыбаюсь, на щеке – на одной – у меня появляется ямочка. А еще я гребанная идиотка.
От автора: автор любит хаффлпафф, оригинальных персонажей и вишенки.

Глава 1. Понедельник начинается в понедельник

[Глава вводная, отсюда – короткая и без особого действа ]

Глава 1.
‘Понедельник начинается в понедельник’
Я лишь скажу, что, по моему опыту, старшая школа — отстой. Но нету ни одного дела, времени или момента в жизни, который не может быть улучшен пиццей. Спасибо. (с)

Привет.
Мою маму зовут Алиса, папу – Берт, а младшего брата – Мишель.
Мне пятнадцать лет. Когда я улыбаюсь, на щеке – на одной – у меня появляется ямочка.
Я гребанная идиотка.

- О, Зевс! Твою мать! Твою чертову, чертову мать!
Да, это я. Милашка, правда?
Итак, будем развивать воображением. Представим: вот я бегу по коридору, то и дело поскальзываясь на коридорной плитке и не вписываясь в повороты, приветствую лбом и локтями стены и углы, зацепляюсь подолом мантии за перила… В общем, картина не то что бы очень радостная.
А на дворе всего лишь второе сентября.
Знаете что?
- Твою ма-а-а-а-ать! – ай. Вот это сейчас было действительно больно.
Ненавижу школу.

Кабинет МакГонагалл оказывается для меня спасительной шлюпкой. Или помостом на виселицу – смотря, в каком она будет настроении.
Не успевая остановиться, с разбегу хватаюсь за ручку двери – конечно, она открывается от себя, а как же, черт возьми, иначе? – и вваливаюсь внутрь.
В кабинете моментально воцаряется тишина. Слышно, как тикают старинные часы с витиеватыми стрелками над учительским столом.
Меня встречает пара десятков удивленных – и не очень – глаз.
У меня начинает дергаться веко.
- Начало учебного года – и уже опоздание, мисс Янг? Вы бьете все рекорды моего многолетнего учительского опыта.
Вот терпеть не могу, когда она начинает так говорить: иронически приподняв брови и скрестив на груди руки. Ни намека на улыбку, однако подтрунивание слышится в голосе. Слышится же!
- Первые часы первого учебного дня, и я не хочу снимать с Хаффлпаффа очки, что бы он не ушел в минус. Так что садитесь, Янг. Первое предупреждение – в следующий раз полетят головы.
- Спасибо, профессор. – киваю с каменным лицом, и, под смешки однокурсников, проскальзываю на свое неизменное место на не менее неизменной последней парте. Любимая! Ты скучала?
Рядом, такой же неизменный, но в данный момент намного менее любимый, Лео. Одноклассник, лучший друг, товарищ – в общем, тот, кто всегда готов бескорыстно воткнуть нож в спину.
Лео занимался делом: давился смехом, глядя, как я, стараясь быть тише воды и ниже травы, прокрадываюсь к своему стулу.
- Детка, если моего уха коснется хоть один, один писклявый звук, нет, звучочек той кошмарной какофонии, которую ты, в силу своего идиотизма и отсутствия изгибов у извилин, называешь смехом – я засуну вот этот прекрасный пенал тебе в задницу, усек? – тихим шепотом и не меняя лица, оповестила я этого предателя, которого по ошибке целых пять лет принимала за своего друга.
Лео почему-то не впечатлился и беззвучно захохотал, уткнувшись носом в тетрадь. Впрочем, звуков он не издавал – иначе бы МакГонагалл уже давно бы пропали его контору – а потому привести в исполнение свою леденящую кровь угрозу у меня не было причин.
Я заносчиво фыркнула.
Что брать с идиота?
Тем временем на парту мне слевитировал сложенный в несколько раз кусок пергамента.
«Проспала?» - было выведено аккуратным и миниатюрным подчерком.
Как лаконично-то.
А лаконизмом у нас страдал только один человек – ну да, тоже лучший друг. На этот раз последний – и не такой зараза, как первый.
Я нашла светло-русую макушку на второй парте: Крэйг сидел, глядя на профессора и записывая лекцию.
Ooops, а она что-то диктует. Зашибись.
- Пиши, - ткнула я в бок локтем отсмеявшегося Лео. – Спишу потом.
Он закатил глаза, но послушно взялся за перо.
«Да. Нет, ты представь: Лиза ушла, и даже меня не разбудила! Устрою-ка я ей личный ад сегодня.» - мой подчерк, в отличие от подчерка Крэйга, был круглый, буквы неаккуратно скакали, а еще залезали друг на друга. Так что, да – мои эссе не были подарком для профессоров. В том случае, если я их вообще сдавала, конечно.
Я достала палочку и, прошептав ‘мобилиарбус’, отправила записку в долгое, увлекательное путешествие. Вот, так. Акку-у-у-уратно, аккуратно, огибаем парту Месснеров, теперь под ногу Коулу, и – да, да, почти-и-и-и-и!...
- Инсендио! – записка осыпается мелким пеплом на пол. – Мисс Янг, вы не хотите успокаиваться? Минус пять баллов Хаффлпаффу!
Зевс, я говорила уже, нет?
Ненавижу школу.

Привет еще раз.
Меня зовут… ох. Ну ладно. Меня зовут Джошуа, Джошуа Янг.
И – нет, это, черт побери, не шутка! И – да, это мужское имя.
На самом деле дурацкая история. Дурацкая, нудная и повествующая о идиотизме моего отца, бесхребетности моей матери и неудачной случайности, по которой нас – меня и брата – у неё родилось двое. Так расскажу я её как-нибудь в другой раз за стаканом чего-нибудь покрепче.
Я не умная. Не хитрая. Даже не храбрая. Вы же поняли, куда я клоню?
Да, именно к тому, что на моей мантии красуется черно-желтая эмблема барсука. Мда. Конечно, лев или змея смотрелись бы куда пафоснее. Но увы.
Итак, мы – Хаффлпафф, добрые, трудолюбивые, честные.
- Ты можешь под ногами не мешаться, Месснер?! Пошел отсюда!
- Народ! Наро-о-од! Кто записал, что задали по трансфигурации? Я проспал, списать мне дайте, списать!
- Три раза ха-ха, Барри. Как будто ты один спал.
- Райли, ты опять брал мою метлу?!
- Что? Я? Как ты мог подумать! Это был… это был… Это был Мелвин!
- Правда что ли?
- Разве мог бы я тебе соврать?!
Добрые, трудолюбивые, честные?
Херня всё это, ребят.

Просто мы недостаточны, скажем так. Недостаточно хитрые, недостаточно одаренные, недостаточно благородные.
Не рыба ни мясо, о да.
Ущербные какие-то. Ну, я считаю.

- Что сейчас? – зевает Лео, потягиваясь. Я не знаю, поэтому решаю проигнорировать, занимаясь тем, что старательно шаркаю по коридору.
- Зелья. – отвечает вместо меня Крэйг.
Задираю голову.
Он высокий. Реально такой высокий – выше всех на курсе, наверное, если не на факультете. Высокий, светловолосый, а смотрит на всех своими темными очами так, что говном себя чувствуешь.
На самом деле Крэйг добрый. И даже милый – тьфу-тьфу, да, я такое говорю, преодолевая море моего цинизма, но так оно и есть. Просто эмоции он выражает свои херово. Поэтому многие девчонки и боятся подойти – на вид он как какой-нибудь Малфой, пошлет еще, думают.
Да уж, пусть мы и ущербные, но хоть красавчики у нас еще не перевелись.
Да и Райли – Лео который – тоже весьма недурен. Типаж, правда, у него другой : мальчик-зайчик, как сам он себя скромно называет. И опять, опять внешность обманчива! Характер, сука, характер не просто не сладкий – горький, как настойка полыни.
- Смотри, какая краля идет. – мурлычет он мне на ухо, когда мы вливаемся в поток учеников.
Я послушно смотрю.
Краля оказывается с Гриффиндора и очень даже ничего: высокая, фигуристая, черноволосая и какая-то-там-ясноглазая, я не разглядела.
- И?
- Тряпки поддельные. Накрашена паршиво. Не волосы, а пакля. Про походку я даже и говорить ничего не буду. – комментирует Лео, ловко подхватив меня под руку.
Я вздыхаю. Остапа понесло.
- Ох, вот эта ничего. Если сбросит килограмм десять, может, кто и западет.
Кажется, барышня его услышала – по крайней мере, пятнами она точно пошла.
- Слушай, ты, судья ‘Топ-модели по-Американски’, время твоего он-лайн шоу закончилось, съемки закрывают, умерь свой пыл. – пихаю его локтем.
Он пропустил мои маггловские сравнения мимо ушей – всё равно не понимал их.
- А вон та, как её, Эйблс, смотри что на себя напялила…
- Райли, да ты затыкаешься вообще когда-нибудь?
- Когда сплю. – очаровательно улыбается он, откидывая свою темную челку, как пони, движением головы.
И, естественно, продолжает, оглядываясь в поисках очередной жертвы:
- Так, это серость, не интересно даже… А эта? Нет, не подходит. А… Ох! Смотри-ка, Джоши!
«Джоши» смеривает его мрачным взглядом и поворачивает голову.
Мы как раз спустились в подземелья, к кабинету Зелий – и могли увидеть выходящих с урока старшекурсников. Слизерин. В общем-то, внимания они на нас обращали в той же степени, что и обычно – то есть в никакой. Хаффлпафф, пятый курс – и Слизерин, седьмой: о чем мы вообще говорим?
Они окружены этой чертовой аурой – эдакого превосходства, что ли. Когда не решаешься даже близко подойти, не то, что заговорить.
Зельями мы по обыкновению занимаемся с Равенкло, поэтому девочки – а у них на курсе много девочек – начинают издавать те самые восхищенные охи-ахи, которые и делают эту ауру еще более… ауристой. В общем, вы поняли, что я хотела сказать.
Лео наклоняется ко мне и шепчет так, что становится щекотно:
- Подари мне такую куклу, а? – и незаметно кивает на проходящую мимо блондинку. Дафна Гринграсс. Даже такой отставший от жизни человек как я знаю, как её зовут. Ну а что хотите? Золотая молодежь есть золотая молодежь.
- Только на Рождество, хорошо? – ухмыляюсь.
- Идет. Смотри-смотри, кто является нашим холопским глазам!
Из дверей выходит… Ну да, я, как и вы, подумала о Малфое, Слизеринском принце и бла-бла-бла – однако это возможно только в том случае, если Малфой внезапно вырос сантиметров на десять, загорел до легкой кофейности, покрасился в черный и одел линзы… эээ… в общем, не помню я, какого цвета у Забини глаза.
О. Да.
Блейз Забини.
Если оставить роль Холодного его Величества Малфою, то Забини займет позицию Горячего Латиноамериканского Любовника. Это не я, черт, это Лиза его так называет. Лично я называю его более коротко – жиголо. А может, я просто завидую – одна его рубашка, судя по виду, стоит больше папиной машины.
Ах, я как-то забыла. Хаффлпаффцы не могут быть завистливыми.
Какая печаль.
Значит, он все-таки жиголо.

- Давай не будем отрицать очевидного? – мрачно продолжает шептать мне на ухо Лео. – Красавчик есть красавчик. Хотя, лично я предпочел бы Нотта.
Я прикрыла глаза.
- Ты решил сменить ориентацию и присоединится к Месснерам, детка? Хотя, это, конечно, правильно. Знаешь, говорят, голубой цвет помогает работе мозга. Может, колесики и винтики в твоей голове впервые со дня твоего рождения наконец начнут вращаться, и ты, мальчик мой, чудесным образом откроешь свои гляделки, посмотришь на мир и обалдеешь: на-а-адо же, сюпри-и-из, далеко не всем нравятся Ледяные Скульптуры, Морды Кирпичом и Мексиканские Жиголо!
Лео подозрительно молчал.
Ох.
О Зевс.
Да не-е-ет, Джо, прекрати – такое бывает только в плохих комедиях!
- Ты немного ошиблась. Я, вообще-то, итальянец.
Я открываю глаза.
Как же я могла забыть.
Моя жизнь – и есть плохая комедия.
И ухмылка остановившегося перед нами Забини только подтверждает этот простой, но ясный вывод.
Я уже говорила, правда?
Ненавижу школу.

---

"Быть Джесси Кармайклом", ГП/ДМ, перевод в рамках феста на дайри-КФ

[Mellu]

Название: Быть Джесси Кармайклом, или как соблазнить Гарри Поттера за три дня
Автор: faithwood
Переводчик: Mellu
Бета: - O-sya
Пэйринг: Гарри/Драко
Саммари: Невзирая на то, как ужасно быть Джесси Кармайклом, Драко был готов выстрадать все кошмарные последствия, только чтоб добиться желаемого. Единственная проблема была в том, что он не знал, чего на самом деле хотел.
Рейтинг: R
Предупреждения: милый!Драко, Хогвартс!фик
Ссылка на оригинал
Выполнено для  si9208 в рамках Sweet, sweet home fest!

читать

---

Я ждал тебя

[Ice Truck Killer]

Авторы:  the Ice Killer и  Bay Harbor Butcher
Фэндом: Harry Potter
Название: Я ждал тебя
Персонажи: Severus Snape, Mateus Scabior
Рейтинг: G
Жанры: ангст, джен, hurt
Размер: миди
Статус: закончен
Саммари: о том, как встретились два мага, имеющие совершенно разные проблемы, но чувствующие одинаковую пустоту и разочарование в мире
От авторов: т.к. об имени Скабиора (в переводе - Струпьяра) тетушка Ро умолчала, мы дали волю фантазии

Глава 1.

Глава 1.
Конец зимы – время, которое нужно использовать с толком. Каникулы, которые для большинства студентов пролетают незаметно, расслабляют и заставляют позабыть все теоретические знания, оставляя в юных сознаниях лишь практические части занятий. И только те, кто с самого начала нового семестра отчетливо понимают, что экзамены приближаются, имеют шансы удачно подготовиться к ним и сдать на отлично, заставив врагов завидовать, а преподавателей – восторженно ахать.
Увы, таких добросовестных студентов встретить весьма сложно. Но ни у кого не вызывало сомнений, что в сию немногочисленную армию трудящихся войдет Северус Снейп. Для слизеринцев он был гордостью. Для остальных факультетов – занозой. Но и те и другие общего языка с ним никак не могли найти. Даже на родном факультете найти друзей оказалось невыполнимым заданием. Те немногочисленные студенты, с которыми он мало-мальски общался, могли рассчитывать лишь на звание союзников. Они имели общие цели, но ничто другое их не объединяло. Впрочем, ни Снейп, ни его товарищи, метящие в Пожирателей Смерти, особого неудобства по поводу отсутствия общения вне их собраний не испытывали.
- Лунатик, айда к нам!
Снейп чуть поморщился, услышав неприятный ему голос. Он был столь задорен и жизнерадостен, что Северуса начинало тошнить. Знай он, что в этом обычно тихом месте, ведущем в тихую алею, где раньше можно было спокойно заниматься, будет эта взбалмошная шайка, он ни за что не согласился бы идти этой дорогой. Вероятно, мародеры прознали, что старина Снейп любит прохаживаться здесь, и решили устроить снежную войну прямиком у него под носом. Этим они будто бы заявляли, что никто из них четверых не одинок, в отличие от мрачного типа, помешанного на темной магии. А, возможно, это была всего лишь паранойя, преследующая Снейпа с того самого дня, как он решил примкнуть к Пожирателям Смерти.
Краем глаза Северус увидел, как Ремус добродушно улыбнулся и мотнул головой, отказываясь присоединяться к всеобщему безумию. Хотя веселиться предпочли лишь Поттер и Блэк. Петтигрю по привычке отсиживался в сторонке, недалеко от Люпина, и лишь поднимал вверх большие пальцы с широкой улыбкой на устах, стоило только Джеймсу и Сириусу обратить на него свое внимание. Эта поддержка подначивала их, и боевые снаряды из снега мельтешили перед глазами все быстрее, а их количество – поражало. Как можно умудриться кидать снежки в таком количестве и с такой скоростью, не применяя магию?
- Убожество,- зло бросил Северус, понизив голос.
Покрепче обхватив свои учебники, он прибавил скорости. У него не было совершенно никакого желания находиться рядом с этой проблемной неразлучной четверкой дольше минуты. Легче было незаметно проскочить мимо них, и затеряться среди голых деревьев аллеи, заставляя всех позабыть о его существовании.
Страха он не испытывал – ни раз ему уже приходилось сталкиваться с издевательствами мародеров. И неплохой отпор им он со временем научился давать. Но неприятный осадок прошлых обид все же глубоко отпечатался в его памяти.
- Что ты сказал, Нюниус?
На долю секунды Снейп замер. Он не собирался начинать перепалку, а сказанное им было лишь мимолетной слабостью: слова, пророненные со злости, ему всегда казались слабостью, о которой никто не должен знать. Он всегда старался держать эмоции в себе, и только изредка позволял им управлять его действиями или словами.
Нюниус. Сложно представить, насколько сильно Северус ненавидел это прозвище. С годами он привык не обращать на него внимания, подавляя в себе желание вырвать язык всякому, кто смел его так называть. Сейчас он также решил проигнорировать оскорбительное обращение, продолжив свое гордое шествие к пресловутой аллее, которая словно являлась символичным островком спасения.
- …левиоса!- донеслось до него окончание заклинания, и он почувствовал, как все его учебники, которые он бережно прижимал к себе, по мановению палочки оказались в воздухе, оставляя своего хозяина растерянно пытаться ухватиться за них.
Снейп нехотя обернулся и холодно посмотрел в глаза Поттеру.
- Верни на место,- спокойно, но требовательно попросил он.
- О, да мы изволили заговорить,- усмехнулся Джеймс, продолжая удерживать учебники прямо над головой Северуса.
Люпин, до этого момента мирно сидевший под деревом, закрыл учебник и поднялся, обменявшись настороженным взглядом с Питером.
Снейп коротко вздохнул, выпустив небольшое облачко пара, и поправил шарф, чувствуя озноб, которым наградила его еще не отступившая зима.
- Я не хочу спорить.
- Вероятно, ты хочешь извиниться?- поинтересовался Блэк.
Уголки губ Снейпа чуть дрогнули в едва заметной улыбке. А как иначе он мог отреагировать? Ослу понятно, что унизительнее извинения перед мародерами быть ничего не может.
Он продолжает молча ждать, когда Поттер выполнит его просьбу. И дожидается: учебники дождем падают ему на голову, и лишь то, что он в последний момент успел уловить движения Поттера, заставляет его поднять одну руку и прикрыть ею макушку. Мерзкий хохот эхом разнесся по двору, заполняя собой каждый тихий уголок.
Северус не собирался разъяренно бросаться заклинаниями в обидчиков или же кричать обидные слова. У него была новая тактика. За долгие годы обучения рука об руку с этими типами, он успел понять, что его реакции лишь раззадоривают их. Он понимал это с самого первого года обучения, но был не в силах сдерживаться. Теперь же его хладнокровное спокойствие убеждало даже его самого в том, что ему действительно плевать на выходки мародеров.
Откинув полы мантии, Снейп присел и принялся подбирать несчастные учебники, которым хорошенько досталось. Отряхнув их от снега, он выпрямился – надо было видеть при этом лицо Поттера! – и, решив оставить мародеров в недоумении, собрался развернуться и продолжить свой путь к аллее.
- Депульсо!- произнес Поттер, и Снейпа тут же отбросило назад на несколько футов, а все учебники, которые он так старательно собирал, вновь разлетелись в разные стороны.
Приглушенно простонав, Северус пришел в себя. По хрусту снега он понял, что Джеймс подошел уже на достаточно близкое расстояние, хотя слишком сильно приближаться не стал.
- Смеешь бросаться словами и не отвечать за них, Нюниус?- хмыкнул Поттер, направив палочку на Снейпа.- Вставай. И вытаскивай палочку.
- Хочешь вызвать меня на дуэль?- язвительно осведомился Северус, поднявшись.- Боюсь, мне потом придется долго объяснять, почему я переломал тебе все кости.
- Вот крысеныш…- прошипел Сириус, сжимая кулаки. Петтигрю при этом поежился – то ли от недовольства, то ли от мысли, что Блэк якобы обратился к нему.
- Считаешь себя всезнайкой, да, Нюниус?
Джеймс сделал пару шагов вперед и оказался лицом к лицу с Северусом. Прищурившись, он смотрел ему в глаза, и впервые за долгое время не увидел во взгляде той лютой ненависти ко всему живому. Лишь леденящий душу холод, пробирающий до самых косточек сильнее всякого мороза.
Мгновение спустя Снейп нарушил давящую тишину шорохом своей мантии. Картинно взмахнув ей, он развернулся и двинулся прочь. Подобное высокомерное поведение выводило из себя.
- Ты так и будешь всю жизнь бегать? Трус…!- только и крикнул ему вслед Джеймс.
Одного этого слова было достаточно, чтобы заставить Снейпа взорваться. Он никогда не считал себя трусом, и подобное оскорбление воспринимал чрезвычайно остро.
- Не удивительно, что Лили выбрала меня,- уже не так громко добавил Джеймс, безнадежно пнув небольшой сугроб ногой, от чего липкие хлопья снега разлетелись в разные стороны. Внезапно он поймал себя на мысли, что никогда еще так отчаянно не пытался разозлить Снейпа.
- Редукто!- и возле Джеймса словно бы взорвался клочок земли, который только-только успел выглянуть из-под некогда толстого слоя снега.
Поттер лишь слегка вздрогнул, но пугаться такого относительно невинного заклятия явно не собирался. Он обернулся и скептически посмотрел на Снейпа. В глазах у того полыхал огонь ярости. Он мог вынести, когда мародеры называли его Нюниусом. Скрипя зубами, он мог вынести, что они считают его трусом. Подобные слова он мог проигнорировать, зная, что они ничем не подкреплены и сказаны лишь для того, чтобы предпринять очередные попытки вывести его из себя. Но заводить речь о Лили… Его Лили, которая предпочитала общество своих гриффиндорских дружков общению с другом детства. Его Лили, которая боялась его увлечений. Его Лили, в глазах которой появляется озорной огонек при виде Поттера. Лили, которая больше в нем не нуждается…
В руках Сириуса моментально оказалась палочка, которую он с превеликим удовольствием направил на Северуса. Однако жестом руки Джеймс попросил его не вмешиваться.
- Тебя не учили, что бить в спину – подло?- спросил Поттер, и в голосе его прослеживались нотки издевки.- Ах да, ты же слизеринская змея, это для тебя естественно.
- Ударь я в спину – от тебя бы и мокрого места не осталось,- парировал Снейп, заняв боевую позицию.
- Опять,- устало вздохнул Ремус и положил ладонь на плечо Блэка, заметив, что он уже готов был ринуться вперед.- Сириус, ты-то хоть не начинай.
В то время как Люпин отчаянно пытался удержать рвущегося в бой друга, заверяя его, что Джеймс ему за вмешательство «спасибо» не скажет – хотя, на деле, он лишь не желал становиться свидетелем неравного сражения против Снейпа, – Джеймс и Северус пустились во все тяжкие и не переставали посылать друг другу заклинания. Арсенал их заклинаний был самым разнообразным: начиная от излюбленного «остолбеней» и заканчивая невербальными заклинаниями. По испуганному короткому писку Петтигрю было ясно, что нечто опасное пролетело совсем рядом с ним – кто-то отразил заклинание.
На секунду Северус открылся, и Джеймс усмехнулся. У него уже давно созрел план подвесить этого наглеца вверх тормашками, как он уже делал это ранее – отличный способ унизить противника, - вот только нужен был шанс. И Снейп дал ему этот шанс.
Поттер взмахнул палочкой, не говоря ни слова. Левикорпус – невербальное заклинание, а неожиданное его применение и вовсе должно было вызвать у Снейпа такую гримасу, какую мародеры давненько не видали. Должно было.
- Экспеллиармус!- разъяренно воскликнул Северус, и выбил палочку Поттера, который готов был ужи ликовать, из его рук. Никогда раньше Снейпу не удавалось обезоруживать Джеймса. В глазах его пылала ненависть, скрытая пеленой безумия.- Не смей вновь использовать мое же заклинание против меня, Поттер!
Северус долгие секунды тяжело дышал – то ли от усталости, то ли для того, чтобы успокоиться, - застывшим взглядом испепеляя Джеймса, который, казалось, не мог поверить в то, что такой тип, как ненавистный ему Нюниус умудрился обезоружить его. И не только они стояли, не смея шелохнуться – трое мародеров позади Поттера также изумленно наблюдали за происходящим.
Сделав глубокий вдох, Снейп медленно отвел палочку назад. Его рука дрогнула, словно он колебался, хотя взгляд его при этом оставался все таким же гневным.
- Авада Кедавра!- произнес он, и на кончике его палочки начал собираться зеленый свет.
Округлившиеся глаза его оппонента испуганно уставились на свет, готовый вот-вот вырваться из палочки.
- Джим!- закричал Сириус, прекрасно понимая, что случится, стоит только зеленому лучу света коснуться его друга.
Но ничего не произошло. Не успев толком собраться, свет на кончике палочки исчез, словно его там никогда и не было. Смертельному проклятию так и не суждено было достигнуть своей цели.
Северус чуть поморщился, нахмурился и разочарованно посмотрел на кончик палочки, пытаясь понять, что пошло не так. В глубине души он прекрасно понимал причину своей неудачи, но признаваться себе в этом отчаянно не хотел.
- Псих чертов!
Пару раз моргнув, Северус направил свой взгляд в сторону источника шума. Блэк был просто в бешенстве. Сжав кулак, он в несколько шагов преодолел расстояние, разделяющее его и Снейпа. Опустив палочку, Снейп машинально попятился: не на шутку разозлившийся Сириус и без всяких заклинаний весьма опасен.
- Нет, Сириус, стой…!
Слушать просьбу Люпина, конечно же, Сириус не собирался. Хорошенько размахнувшись, он костяшками пальцев проехался по лицу Северуса. Удар был настолько мощный, что Снейп не удержался на ногах. Никогда прежде ему не приходилось ввязываться в драку, где волшебные палочки силы не имеют. Чувствовать себя настолько беззащитным в подобной ситуации было малоприятно. Последний раз он чувствовал подобное лишь находясь у себя дома, когда пьяный отец принимался крушить все, что под руку попадет. На долю секунды Северусу даже показалось, будто перед ним был вовсе не Сириус Блэк, а Тобиас Снейп – то же презрение, та же слепая ярость во взгляде.
Северус прекрасно понимал, что заслужил подобную реакцию, и был готов понести наказание за свои действия. Если бы не испуганный и, одновременно, гневный тон родного голоса, Снейп был бы готов поспорить, что одним ударом в челюсть ничего бы не закончилось.
- Что ты делаешь, Сириус? Прекрати!
Лили вцепилась в руку Блэка, пытаясь оттащить его в сторону. Попытки эти были тщетны: все-таки хрупкая девушка не в силах сдвинуть с места даже на один дюйм такого крепкого парня, как Сириус.
- Твой дружок, Эванс, ненормальный!- нахмурился Блэк, но все же поддался и отошел от Снейпа.
Лили присела возле Северуса и положила ладонь ему на плечо. Столь нежное и заботливое прикосновение…
- Он не…- хотела было сказать Лили, но Снейп перебил ее:
- Не твой дружок?
Его голос прозвучал очень тихо, но холод, которым он был наполнен, пронизывал все вокруг.
- Сев, я не…
Снейп, не поднимая головы, вытер с разбитой губы кровь.
- За применение Авада Кедавра по тебе Азкабан плачет,- небрежно бросил Блэк, разочарованный тем, что ему не дали голыми руками разорвать слизеринского мерзавца в клочья.
- Ты применил…?
- Да,- отрезал Снейп. Он передернул плечами, скидывая ладонь Лили.- И знаешь,- он посмотрел ей в глаза,- я жалею о том, что у меня ничего не вышло.
Подобрав с земли свою палочку, которая выскользнула из рук после потери равновесия, он поднялся. Едва заметно он подался вперед, к одному из учебников, но быстро одернул себя. Кинув последний взгляд на Поттера, он гордо поднял голову и поспешил удалиться. Его учебники так и остались лежать на снегу. Как кусочки жизни, нелепо раскиданные так близко друг к другу, но которые никак не могут стать единым целым.
- Ты как?
Джеймс оторвался от созерцания оставленных Снейпом вещей и перевел взгляд на Ремуса. Чуть помедлив, он кивнул. Ему нравилось находиться в центре внимания, но именно сейчас, когда четыре пары глаз были устремлены на него, словно ожидая от него какой-то реакции, он чувствовал себя достаточно неуютно.
Поттер поднял учебник Снейпа. Тот самый, к которому Северус потянулся перед тем, как уйти. Учебник по зельеварению. Один из его любимых предметов. Не то чтобы Джеймс знал о пристрастиях Снейпа, просто это было очевидно. Любимчик Слизнорта. Лучший на курсе в области зельеварения. Единственный из учеников, чьи знания в области Темных искусств зашкаливают, что поражает преподавателей и заставляет сокурсников насторожиться.
Несколькими легкими движениями он стряхнул с учебника снег. Мысль о том, зачем Снейп до сих пор таскает с собой учебник за шестой курс, на секунду вогнала Джеймса в ступор. Еще год назад он бы распотрошил этот учебник, чтобы потом насладиться побагровевшим от злости лицом Северуса. Но эти детские шалости постепенно отодвигаются в сторону.
- Пора уже покончить с этим,- пробормотал Поттер. Он подошел к Лили и с улыбкой на устах провел большим пальцем по ее щеке, словно бы это была совсем еще маленькая девочка, чьи большие зеленые глаза умоляюще смотрели на него, а он, взрослый, хотел, чтобы она ощущала покой.- Я скоро вернусь,- прошептал он и коснулся губами ее лба.
Серьезный взгляд был обращен к Сириусу. К тому, кто мог все понять без слов. К тому, кого сложнее других удержать. Взгляд Джеймса просил лишь об одном – дать ему возможность решить все самостоятельно, поставить жирную точку в этой вражде, которая подошла к опасной грани, как только слова запрещенного заклинания сорвались с губ ненавистного слизеринца.
Блэк не стал останавливать Поттера, когда тот, подняв свою палочку, поспешил удалиться, ступая по следам Снейпа, которые он оставил после себя на снегу. Никто не стал его останавливать. Лишь Лили метнулась было за ним, но Сириус тут же пресек ее попытку догнать Джеймса.
Он был благодарен своим друзьям за понимание, и искренне надеялся, что Эванс поймет и примет его решение. Наконец-то игра будет честной, и проигрыш одного не будет считаться чем-то унизительным.

Глава 2.

Глава 2.
Эти запахи преследовали его всюду. Куда бы он ни шел, куда бы ни бежал – стойкое ощущение чужого присутствия всегда было рядом. Это сбивало с цели. Это мешало жить.

Сколько себя помнил, Мэтт всегда полагался только на себя. Чувство отверженности никогда не покидало его, с тех пор как последний близкий человек отвернулся от Скабиора. С тех пор, как он остался один.
Мэтт рос в счастливой и крепкой семье, где мама любила папу, а папа любил маму. Так считал он, будучи восьмилетним мальчиком. Такой видели его семью соседи и друзья Мэтта. Правду радостному ребенку с искренней улыбкой на устах открыла сестра матери. В то, что мистер Скабиор презирал свою жену, а миссис Скабиор люто ненавидела своего мужа, и Мэтт был совсем нежеланным ребенком их союза, маленький Скабиор долго не хотел верить. Но взгляд матери постепенно наполнялся положенной злобой и отчаянием, а от отца все чаще сыпались оскорбительные реплики. Почему этого раньше Мэтт не замечал он и не знал сам. Только теперь его возвращение домой с вечерних прогулок затягивалось. Сначала на час, потом на два, а как только ему исполнилось одиннадцать, он и вовсе перестал ночевать дома. Отчасти от того, что он стал учиться в Хогвартсе, и приезжать домой только на летние каникулы, отчасти из-за компании, с которой он связался.
В ней каждый был независим, каждый был по-своему уникален, объединял их лишь один факультет - Слизерин. Мэтт с восторженностью преданного щенка заглядывал в рот каждому, и делал все, чтобы его приняли в свои ряды. Их было шестеро, и ни один не упустил возможности воспользоваться доверием ребенка. Скабиора посылали выполнять мелкие преступления или заметать следы крупных, и он был счастлив. Он был нужен этой компании, и они хлопали его по спине и пожимали руки как своему. Мэтт бежал от домашних проблем, бежал от холодных взглядов родителей, от их безразличности. И это у него получилось. Он был уверен, что ему удалось заменить домашний уют и материнское тепло.
Его вызвали домой в начале весеннего семестра, шел пятый год обучения в Хогвартсе. Мать кинулась на шею Мэтту, как только тот переступил порог. Ее исхудавшее тело он мог обхватить одной рукой, что и сделал, прижимая к себе и оглядывая дом. Ничего не изменилось с тех пор, как полтора года назад он был тут последний раз. Ничего, кроме того, что он не чувствовал запаха отца. Мэтт не помнил, когда проснулась у него эта способность, но в какой-то период жизни он явственно понял, что может с закрытыми глазами определить из какой булочной украден сегодняшний пирожок с повидлом. Он никому не говорил об этом, считая это чем-то унизительным для себя в первую очередь. Из головы не выходили ассоциации с оборотнями, ведь именно у них такой превосходной нюх. Мэтт не хотел быть отбросом волшебного мира.
В тот вечер, вернувшийся в дом сын, был самым желанным гостем. Миссис Скабиор, а теперь вдова, просила его прощения и целовала ему руки. Мэтт смотрел на нее, на ее спутанные волосы и побледневшее лицо, на ее губы, дрожащие и холодные, выкрикивающие его имя. Он хотел ее обнять, он не обижался на нее. Ее слезы сейчас ранили его больше, чем что либо.
Мэтт не помнил, почему он ушел из дому. Его просто никто не остановил. У него не было ограничений, ему дали свободу и он назло всем воспользовался ею. Мэтт хотел, чтобы его ругали и учили, что так делать нельзя, но ничего не было. Родителям было все равно, и Скабиор решил, что и ему будет наплевать.
Но он ошибался. Ошибался тогда, когда решил вырваться из домашней суеты, ошибался, когда посчитал, что нашел место лучше, чем дом. Это он, как полагается, понял слишком поздно: отца не вернуть, а мать, убитая горем, заливает его коленки слезами. Мэтт гладил ее по волосам, не потому что ему так хотелось, а по инерции и думал, что будет дальше.
Скабиор редко задумывался над своим будущем. Он вообще редко задумывался, если говорить начистоту. Ему нравилось плыть по течению: сегодня я птичка, если подует, а завтра я рыбка, если польет. В его поступках никогда не было смысла, они были лишь импульсом или чьей-то волей. В его голове всегда находилось место фантазиям и мечтам, поэтому до пятого курса Мэтт еле как дополз с пинков профессоров и заботливых товарищей. Оно ему и не надо было. Отец, при жизни, и так много рассказывал, будучи магом, о заклинаниях и прочих вещах. Мэтт считал свои знания достаточными.
Поэтому, Мэтт не спешил возвращаться в школу, особенно сейчас, когда его мать осталась совсем одна. Но время шло, и пообещав вернуться совсем скоро, он отбыл.

-Ты сегодня снова не с нами? – Грегори, самый задиристый парень, похожий на вышибалу из трактира, уставился на Мэтта. Весь его вид давал понять, что ему глубоко безразлично пойдет ли Скабиор с компанией, но должность главаря обязывала интересоваться мнением каждого.
-Мальчики, развлекайтесь без меня, - Мэтт отмахнулся, повязывая шарф и накидывая пальто на плечи.
После прибытия из дому его резко перестали интересовать все ранние проказы и издевки над другими. Ему даже стало безразлично то, что о нем думают другие, какое место он занимает среди своих друзей и как искренне ему доверяют. Единственное чего Мэтт действительно хотел – найти тихое место и побыть одному.
Это странное желание, и он сам удивлялся себе, но чувствовал, что именно это необходимо сейчас. И здесь, в глуши Запретного леса, куда под не каждым предлогом идут даже преподаватели, он знал, что сможет побыть в одиночестве.
Мэтту нравилось чувствовать полную уверенность в своих действиях, нравилось делать все правильно. Делать так, чтобы не осуждали. Поэтому он всегда был на хорошем счету у друзей – Мэтт умел подстраиваться и не терять индивидуальности. Его так воспитала улица. Приятели и товарищи говорили, что так правильно – угождать кому-то, тогда и тебе будет хорошо.
Но прежние взгляды на жизнь рухнули в одно мгновенье. И сидя сейчас у дерева, опираясь спиной о его ствол, Мэтт не мог понять своего смятения. Друзья, признание среди них – это все, к чему он стремился с тех пор, как покинул дом, обиженный на родителей. Это все, что у него есть. Но каждодневные разговоры теперь не так интересны, а дружеские объятия не столь теплы. Да и большая часть окружающих людей попросту начала раздражать. Мэтт ощущал как некогда уютная атмосфера становится для него все более чужой и холодной. И это не расстраивало его, отнюдь. Но покоя в душе не было все равно. Что-то важное он упустил слишком давно, и сейчас оно теребит его спокойствие, точно так же, как и посторонний резкий запах врывается в его сознание.
Мэтт прислушивается к шагам, пытаясь понять, кто это может быть, но острое обоняние уже рисует картину, не давая сосредоточиться. От него пахнет потом и травами, но более яркий запах, заставивший Скабиора насторожиться и потянуться к палочке – запах крови.
- Ты можешь стать очень лакомым кусочком для обитателей леса, - решает предостеречь нарушавшего покой Мэтт. Еще бы, кровь вызывает нездоровый интерес у животных, и отчасти у самого Скабиора.

Глава 3.

Глава 3.
- Снейп!
Северус невольно обернулся. Несколько секунд он удивленно смотрел на Поттера, но, быстро взяв себя в руки, изменился в лице. Какого черта этот назойливый тип преследует его в Запретном лесу? Этот лес был одним из немногих мест, где можно было укрыться от неприятной повседневности Хогвартса. Для него, мага, который серьезно увлекается Темными искусствами, Запретный лес был донельзя обычным, а все опасности, таившиеся в нем – сущим пустяком. Поттер, конечно, был не из робкого десятка, но разгуливать в таком месте средь бела дня вряд ли входило в его репертуар.
Нечто небольшое устремилось к нему. Северус выставил руки и поймал учебник по зельеварению. Впрочем, благодарить Поттера за возвращение этой вещицы он не собирался.
- Дуэль.
- Что?
- Я предлагаю решить наши разногласия дуэлью,- пояснил Джеймс.
- Я такими глупостями не занимаюсь,- отрезал Северус.
- Только не говори, что боишься. Единственное, за что я тебя всегда уважал – это твое бесстрашие. Не разочаровывай меня.
Услышать подобные слова от Поттера казалось чем-то, находящимся за гранью реальности. И все же он действительно это сказал. Он сказал, что уважает Снейпа. Буквально физически можно было ощутить, как эти слова так и норовили застрять в горле Джеймса, однако он произнес их без запинки, словно говорит о чем-то привычном, о чем-то вроде тренировки перед матчем по квиддичу.
- По-моему тебе не терпится свести счеты с жизнью,- усмехнулся Снейп, и он был уверен, что эта усмешка покажется Поттеру отвратительно мерзкой.
- Ты не сможешь.
Северус скептически приподнял бровь.
- Авада Кедавра…- продолжал Джеймс.- Ты прекрасно знаешь, что не сможешь меня убить. Потому что, если ты это сделаешь, ей будет больно. Ты не можешь осознанно сделать ей больно.
Если сперва хотелось воспринять слова Поттера, как камень в его, Снейпа, огород, то потом они прозвучали, как гром среди ясного неба, больно резанув по сердцу невидимым кинжалом. Откуда? Откуда этот помешанный на квиддиче клоун мог понять ту правду, от которой Снейп упорно пытается убежать?
Смертельное проклятие не подействовало. И никогда не сможет подействовать, если дело касается Поттера. Нужно всеми фибрами души ненавидеть человека, которого проклинаешь, и желать ему смерти? Но этого было недостаточно. В глубине души Северус чувствовал, что он не должен убивать Джеймса – того, кого так искренне любит Лили. Это сделает ее несчастной, чего он себе никогда не простит. Лучше каждый день смотреть на то, как Поттер касается ее бархатной кожи, играет с ее волосами, целует ее… Это было бы отвратительным, если бы не вызывало нежную улыбку на устах Лили, если бы от этого ее глаза не искрились счастьем. Ради нее можно отказаться от целой жизни.
Снейп молча вытащил волшебную палочку.
- Если выиграешь ты, то больше никогда со стороны кого-либо из мародеров не подвергнешься нападкам,- сказал Джеймс, доставая свою палочку.- К тому же, мы сможем на равных бороться за Лили. Но если выиграю я…
- …то я сделаю все, чтобы Лили забыла о моем существовании,- закончил Северус.
Небрежно бросив учебник под дерево – подобного за Снейпом ранее не замечалось, - он подошел к Поттеру и поднял палочку перед своим лицом, в знак приветствия противника. Джеймс сделал то же самое. Несколько долгих секунд они смотрели друг другу в глаза. Взгляды обоих не выражали привычной ненависти, а лишь отражали желание разобраться со всем раз и навсегда. Хотя обоих немного коробило то, что они обоюдно решили поставить на кон Лили, не предупредив ее об этом. Ох и зла же она будет…
Снейп и Поттер поклонились, разошлись в разные стороны и, развернувшись друг к другу лицом, заняли боевые позиции. Никто не спешил нападать. Каждый продумывал несколько ходов вперед: какое заклинание будет эффективнее в нападении, как быстрее отреагировать на отражение атаки, что может заставить противника открыться.
Неосторожное движение – и вот уже снег звонко хрустнул под ногой Снейпа. Напряжение было настолько сильным, что этот невинный хруст казался извержением вулкана. Реакция последовала незамедлительно: яркий оранжево-красный луч устремился к Северусу. Отбить столь очевидную атаку казалось элементарным, но удерживать этот луч защитным заклинанием было несколько проблематично до тех пор, пока оба заклинания разрушающей волной не ударились оземь, оставив приличную яму. Это послужило точкой отсчета в поединке. Слабая атака стала только началом, а дальше в ход пошли невербальные заклинания, определить которые представлялось возможным лишь в тот момент, когда они вырывались из палочек и на всей скорости неслись к неприятелю. Секунда – и в стволе огромного дерева, которое, казалось, стояло в этом лесу несколько веков, появилась зияющая дыра. В небо вспорхнули десятки птиц, тревожно крича, словно взывая к помощи. Им было прекрасно видно, как разрушающий все в округе бой продолжает кипеть, а Запретный лес поглощает все его звуки.
У Снейпа был свой козырь. Это заклинание он создал сам. Попади оно в цель – и Поттера можно будет по кусочкам собирать. И «собрать» его сможет непосредственно только сам Снейп. Осталось лишь дождаться подходящего момента, который сам по себе ни за что не появится. Значит нужно создать этот момент.
Северус ринулся к ближайшему дереву, убегая от посланного Джеймсом заклинания. Последнее глухо ударилось о кору, повредив ее. Набрав побольше воздуха в грудь, Снейп вышел из-за дерева и обрушил на Поттера несколько заклинаний, одно за другим, стараясь оттеснить его. Подобный напор явно застал Джеймса врасплох, и он невольно пятился до тех пор, пока не уперся спиной в очередное дерево. Это на долю секунды заставило его отвлечься, и Снейп поспешил воспользоваться данной возможностью.
- Сектумсемпра!
- Контратус!- среагировал Джеймс, и заклинание Снейпа было отражено в него же.
Северус опешил – никто не мог знать о том, что его заклинание можно отразить именно контратусом, кроме Лили, которой он как-то раз давал свой учебник по зельеварению, где были записаны все его новоизобретенные заклинания и способы защиты от них, - но успел поставить щит, который сектумсемпра нещадно пыталось пробить, удерживаемое в активизированном состоянии палочкой Поттера.
- Не удивил, Снейп!- выкрикнул Поттер.- Я знаю, как отражать твое заклинание!
- Полистал мой учебник по дороге?- язвительно поинтересовался Северус. При этом удерживать щит было все сложнее.
- Полистал его гораздо раньше!- парировал Джеймс.
В голове Снейпа тут же начала выстраиваться малоприятная цепочка. Он не хотел верить в то, что Лили показала этому Поттеру его, Снейпа, учебник. Но иначе и быть не могло.
- Она не могла тебе его показать…- отчаянно произнес Северус, сделав шаг назад из-за увеличившегося давления заклинания.
- Знаешь, почему могла? Потому что она уже давно выбрала меня!
Северус открыл было рот, но не нашелся что ответить. Он действительно потерял Лили. И произошло это даже не в тот момент, когда он не сумел совладать с собой и назвал ее грязнокровкой, а намного раньше. Она давно любила Поттера. Возможно, сперва она этого даже и не осознавала, но со стороны было видно, как она тянется к этому заносчивому гриффиндорцу. Всем кругом было ясно, что они будут вместе. И лишь Снейп искренне надеялся на то, что ему все это мерещится.
Он опустил палочку, и щит тут же исчез. Сектумсемпра отрикошетило от призрачных остатков щита – Джеймсу было трудно удерживать чужое заклинание, - но все же зацепило Северуса. Правую руку болезненно обожгло глубокими порезами. Не смотря на это, он продолжал держать свою палочку. Темные волосы занавесили лицо, стоило только склонить голову. Пальцы левой руки зажали несколько порезов, останавливая кровь, хотя большинство порезов так и продолжали кровоточить. Небольшое облачко пара вырвалось изо рта, и Северус выдохнул:
- Ты выиграл.
Он говорил так тихо, что если бы не давящая тишина леса, Джеймс его бы не услышал.
Северус, пошатываясь, дошел до уже знакомого дерева и поднял свой многострадальный учебник – даже в подобной ситуации оставить его без присмотра Снейп не мог себе позволить. Теперь его раненая рука оставалась болтаться сама по себе.
Джеймс чуть замешкался, поняв, какой ценой досталась ему победа. Это было совершенно нечестно, совершенно не так, как должно было быть. Он знал слабое место Снейпа и надавил на него в разгар дуэли. Не сделай он этого, они могли бы до сих пор сражаться. И это было бы правильно.
Он хотел предложить свою помощь Северусу. В глубине души он даже хотел извиниться, но не мог этого сделать из-за принципов. На деле, Джеймс даже поверить не мог в то, что Снейп вот так просто сдался. Взял и позволил себе проиграть. Нарочно снял защиту.
«Что за упрямый осел?»- выругался про себя Поттер. Не будь ситуация столь плачевна, он бы высказал свое мнение вслух. Однако «добивать» Северуса ему сейчас совершенно не хотелось. Он и так своими словами вырвал из груди сердце Снейпа и смачно прошелся по нему грязными ботинками. Никогда еще он не чувствовал себя виноватым перед Северусом. Все былые обиды не шли в сравнение с тем, что произошло пару минут назад.
- Северус,- произнес Поттер, и удивился, как непривычно для него называть Снейпа по имени.- Я…
- Я хочу тебя предупредить,- перебил его Снейп. Он смотрел на своего заклятого врага через плечо взглядом, в котором смешались боль и отчаянье, презрение и ненависть.- Если из-за тебя она будет несчастна, то, клянусь, в следующий раз моя рука не дрогнет,- и он, не спеша, побрел в самую чащу Запретного леса, а маленькие капельки крови оставляли яркие следы на белоснежном снегу.
Не ясно отчего – то ли от раны, то ли от холода, - дышать становилось все труднее. Воздух казался спертым, и чем дальше в лес, тем сильнее становилось это чувство. Солнце уже не могло пробиться сквозь ветви вековых деревьев, высоту которых прикинуть на глаз не представлялось возможным. Не смотря на то, что был день, в гуще леса это совершенно не ощущалось. Темно и холодно. Точно так же, как в душе Северуса.
Подозрительные шорохи, неспокойный скрежет деревьев, голоса неведомых созданий, что обитают в Запретном лесу – все это даже на самых искусных магов могло навести истинный ужас. Северус и сам никогда не заходил так далеко в лес, но ноги сами несли его черт знает куда. Он просто шел вперед потому, что понятия не имел, что делать. Пустой взгляд лишь продолжал буравить темные силуэты деревьев и существ, что прошмыгивали мимо них в ожидании ужина.
Руку обдало жаром, и это заставило Снейпа поморщиться от неприятного, болезненного ощущения. Однако болела вовсе не правая рука, которая была повреждена во время дуэли. То горела Темная метка на левой руке. Метка от Лорда, которую он получил совсем недавно, и еще не успел свыкнуться с ее присутствием. Все Пожиратели Смерти, с которыми Снейпу довелось общаться ранее, не выглядели так, словно метка управляет ими. Либо метка вызывает столько боли лишь в первое время, либо эта боль постоянна, но к ней, волей-неволей, приходится привыкать. Узнать правду ему предстояло, полагаясь только на собственный опыт.
Потеря крови никому еще не шла на пользу, и Снейп почувствовал, что эта маленькая неприятность отнимает у него все больше сил. На секунду пространство поплыло перед глазами. Это заставило Северуса остановиться, а потом и вовсе - прислониться к громадному стволу дерева и сползти по нему вниз, усаживаясь на холодную землю. Мелкая дрожь пробрала все тело, кроме рук.
- Ты можешь стать очень лакомым кусочком для обитателей леса.
Сперва Северус решил, что ему это послышалось. Незнакомый ему голос был спокойным, немного усталым или даже сонным, тихим, но уверенным, что можно было решить, будто это – галлюцинация. Он потянулся было за палочкой, но голос его остановил:
- Я бы на твоем месте не стал пытаться достать палочку. Больнее себе сделаешь, а толку будет мало – против меня не стоит обороняться.
Снейп последовал совету. Не потому, что доводы говорящего его убедили, а лишь потому, что он не чувствовал абсолютно никакой опасности. Тот, кто завел с ним эту бессмысленную беседу, сидел совсем рядом – с другой стороны дерева. И, судя по всему, даже растущие в лесу плющи представляли большую опасность, чем он.
- Ты уж постарался оставить за собой яркий след,- продолжал назойливый тип. Снейп будто бы ощутил, как тот, замолчав на секунду, смотрит на капли крови, что тянулись к дереву по снегу. Затем незнакомец усмехнулся.- Мэтт Скабиор, пятый курс Слизерина.
- Весьма ценная информация,- буркнул Северус.
В воздухе повисло молчание. На какое-то мгновение Снейпу показалось, будто рядом с ним никого нет, а тот короткий разговор – всего лишь иллюзия, созданная его воображением. Но, стоило только выдохнуть, как тут же до его ушей донеслось шуршание: снег, первая трава, пробивающаяся сквозь белое покрывало, одежда – все это издавало такой звук, словно целая армия муравьев, размером с палец, принялась строить себе жилище.
- Романтичное знакомство,- засмеялся Мэтт Скабиор, студент пятого курса Слизерина, когда, обойдя громадный ствол дерева, показался перед Северусом.- Я не силен в этом, но могу предложить свою помощь,- сказал он, кивнув на изрезанную руку.
Снейп искоса глянул на парня: ростом он был примерно как Снейп, хотя сложен намного крепче; от слизеринской формы остались только брюки и рубашка, поверх которой были накинуты явно не самые новые жилет и пальто, расстегнутые, будто мороз был летним зноем, но оправданием мог послужить клетчатый шарф – он не имел совершенно никаких отличительных черт слизеринского факультета, что могло бы вызвать недовольство сокурсников, - повязанный вокруг шеи; волосы небрежно собраны в хвост, а особо непослушные и взлохмаченные пряди так и остались свисать по сторонам (одна из них упрямо спадала на лицо, чуть извиваясь). И со стопроцентной уверенностью Снейп мог сказать, что никогда его не видел и не слышал о нем. Да и весь его вид заставлял сомневаться – а действительно ли он является студентом Хогвартса?
- Мне не нужна помощь,- горделиво отозвался Северус. Он все же взял свою палочку, сдерживая желание поморщиться от боли, и, направив ее кончик на рану, практически шепотом произнес, опасаясь, что его контрзаклятие услышит Скабиор: - Вулмера Санентум…
Мягкий свет окутал руку, и тепло приятно разлилось по всему телу. Он чувствовал, как раны очень медленно, но верно начинают затягиваться. Огорчало лишь то, что процесс может занять долгое время, а новоиспеченный знакомый явно не собирался уходить и оставлять Снейпа одного. Наоборот – Мэтт уселся рядом на манер дальневосточного мудреца и с нескрываемым любопытством наблюдал за процессом лечения.
- Что ты здесь делаешь?- слегка раздраженно спросил Северус, не отрывая взгляд от своей палочки.
- Смотрю,- ответил Скабиор так, словно это было очевидно.- Никогда не видел подобного. Это новое заклинание?
- Тебя это не касается,- сквозь зубы процедил Снейп.- Я имел в виду, что ты делаешь здесь, в Запретном лесу? Если кто-то из преподавателей узнает, у тебя будут серьезные проблемы.
- Как и у тебя, разве нет?
- Мне уже все равно. Скоро я…- Снейп осекся, поймав себя на мысли, что только что чуть не выболтал совершенно незнакомому ему человеку о Темной метке.
- Пожиратели Смерти,- понимающе закивал Скабиор.
Снейп уставился на парня округлившимися глазами.
- Ты тоже…?- начал он, но Мэтт его перебил:
- О, нет-нет. Возможно, мне бы и хотелось присоединиться к вам, но для меня это не имеет смысла.
Взяв себя в руки, Северус вновь сосредоточился на лечении, изредка подглядывая на странного парня, который, по его мнению, был явно не в себе.
- А ты мне так и не представился,- задумчиво произнес Скабиор.
- Северус Снейп,- немного поколебавшись, ответил он.
- Гений зельеварения?- присвистнул Мэтт.- Не удивительно, что я мог показаться тебе совсем уж выжившим из ума.- Он засмеялся, взъерошив пятерней и без того растрепанные волосы.- Извини, у меня сейчас не самый просто период в жизни.- Его взгляд метнулся к пропитавшемуся кровью рукаву Снейпа, а затем устремился в темноту леса.- Здесь намного легче все это пережить.
Лечение не было таким же приятным, каким показалось сперва: затягивающиеся края разрезанной кожи вызывали волны болезненных ощущений, стоило им только все больше и больше приближаться друг к другу. Странно, но болтовня Скабиора хоть немного отвлекала от всего этого, хоть ему и было плевать на те проблемы, о которых заикнулся Мэтт. Впрочем, больше он об этом ничего не рассказывал. Он просто продолжал без умолку трепаться обо всем на свете – о совершенно отвратительно приготовленном, пережаренном мясе, что подавали на обеды; о том, как он скучает по осенним дождям, которые смывают всю грязь и освежает округу; об уроках зельеварения, где едкие пары ингредиентов вызывают у него тошноту (Снейп при этом как-то недобро сверкнул глазами, почувствовав, что оскорбляют не только его любимый предмет, но и его самого).
Мягкий свет медленно испарялся, словно возвращаясь обратно в палочку. Северус провел ладонью по руке, где еще какой-то час назад зияли окровавленные порезы. До конца излечиться не удалось, но, по крайней мере, кровотечение остановилось, да и порезы значительно уменьшились в размерах.
Снейп поднялся, стряхнув с мантии снег.
- Уходишь?- спросил Скабиор.- Мне кажется, нельзя оставлять руку в таком вот виде.- Он тоже поднялся.- Жалко шарф, но я могу пожертвовать им.- Стянув упомянутую вещицу, Мэтт протянул ее Северусу.- Перевяжи руку, а то мало ли – вдруг раны откроются. В Запретном лесу опасно шататься с таким ранением.
Снейп с подозрением посмотрел на клетчатый шарф и скривился.
- Безвкусица какая,- хмыкнул он, хотя и сам ничего в подобном не понимал.
Развернувшись, он молча зашагал обратно, к выходу из Леса.
- Удачи,- донеслось до него.
Оборачиваться Северус не стал. И отвечать что-либо – тоже. Он лишь продолжал идти, и вскоре его силуэт окончательно затерялся среди бесконечного числа деревьев.

Глава 4.

Глава 4.
Едва уловимый шорох мантии, и просьба не доставать палочку опередила действие. Мэтт не хотел лишнего беспокойства и потому поспешил представиться. Однако взаимности не последовало, и дабы разбавить неловкую паузу, он вышел к незнакомцу.
Парень явно был плох, и предложенная помощь была, конечно же, отвергнута. Мэтту показалось знакомым его хмурое лицо и прикрывающие его длинные темные волосы, но это было не важно. Вряд ли они когда-нибудь снова пересекутся, чтобы заострять внимание на этой личности под деревом.
Но вот самого Мэтта окинули весьма придирчивым взглядом, что не могло не польстить Скабиору. Да, его форма всегда отличалась от школьной, но преподаватели привыкли и даже прощали клетчатый шарф, постоянно накинутый на шею Мэтта.
Руку раненного парня окутало белое свечение, заставив Мэтта невольно сделать шаг назад от неожиданности. Но он тут же взял себя в руки и опустился на землю, наблюдая за действием заклинания. Скабиору нравилось смотреть как волшебники, кто по сообразительнее его, используют магию. У них это получалось особенно красиво и искусно.
Мэтт на мгновенье выпал из настоящего, вспоминания рождество с родителями, когда ему было пять лет. Отец катал его, посадив себе на плечи, а потом они вместе надевали звезду на елку. А затем он наколдовал снег из палочки и, ложась на зеленые ветви, он излучал белый свет. Маленький Мэтт тогда верил, что его папочка самый лучший волшебник, потому что дарит ему такую чудесную светящуюся елку.
Так давно это было, что как можно еще помнить об этом? Он и сам удивлялся, откуда у него эти воспоминания, но не прогонял их. Даже сейчас, когда раздраженный голос отвлек его своим вопросом. Пришлось ответить то, что первым пришло в голову.
- Что ты здесь делаешь?
- Смотрю.
Перебросившись парочкой совершенно бесполезных фраз, незнакомец, наконец, представился, заставив стушеваться. Мэтт почувствовал, что эта встреча вовсе не случайность. Глупо было предполагать, и Скабиор решил рискнуть, начав издалека.
- Мне всегда было интересно, замечают ли студенты, что на ужин подают порой плохо прожаренное мясо? Кажется, этот вкус невозможно вообще ни с чем спутать. Не то чтобы он мне не нравился, но и удовольствия я не получаю от такой еды. По мне так или готово полностью, или сырое. Но сырое не чаще чем раз в месяц, - Мэтт усмехнулся, но, кажется, Снейп совсем его не слушал.
- Помню как-то осенью, перед годом, когда меня взяли в школу, родители отправили меня в мясную лавку… А тебе нравится осень? Когда целый день льет дождь, и ты после выходишь на улицу, и этот запах, еще не загрязненный, свежий, проникающий так глубоко, что, кажется, будто сливаешься с природой, - Скабиор на пару секунд прикрыл глаза, вспоминая эти ощущения.– Дождь смывает ту вонь, которой люди пропитывают города. Становится легче дышать и переносить окружающих вокруг.
«Собеседник» по-прежнему был занят только собой, позволяя Мэтту говорить и говорить.
- Я удивлен видеть тебя здесь, учитывая то, кто ты такой. Зануда и ботаник в Запретном лесу. Ты, наверное, собирал травки для своих зелий, - Мэтт скривился, - и какая-то тварь тебя оцарапала. Знаешь, я терпеть не могу уроки по зельеварению. Испарения от этих варев, запахи ингредиентов – все вызывает рвотные рефлексы.
Бросив на Мэтта недоброжелательный взгляд, Северус Снейп поднялся, всем своим видом показывая, что собирается уходить. Скабиор тяжело вздохнул, и нехотя предложил парню свой шарф, чтобы тот перевязал рану. Последовал ожидаемый отказ и более того, совершенно невинный клетчатый шарф был оскорблен этим мрачным занудным ботаником.
- Удачи, - бросил вслед Снейпу Мэтт.
За все время пребывания под деревом, лучший ученик Слизерина обмолвился всего несколькими фразами. Это безразличие и отчужденный вид, замкнутость и не желание чужого присутствия рядом не оскорбляли Скабиора, не вызывали у него раздражения. Просто все было таким знакомым здесь, пару минут назад под деревом, что даже не верилось.
Ссутуленная фигура, спутанные волосы, потерянный взгляд и не знание того, что делать дальше – в Северусе Мэтт увидел себя. Того испуганного мальчишку, который только-только осознал, что его укусил оборотень. Он сидел восемь лет назад в лесу, под деревом, смотря на свежую рану и понимая, что прежняя жизнь кончена.
Мэтту было семь, и он хотел побыстрее рассказать родителям, чтобы они его приласкали и сказали, что все будет хорошо. Но не было ничего. Он не решился признаться, боясь, что отец его выпорет, мать не будет разговаривать. И он стал просто хорошим сыном, получая то тепло, которое так боялся потерять.
Скабиор остался один на один со своей проблемой. Но зато на день рождения он получил клетчатый шарф, связанный мамой и пропитанный запахом отца. Это позже он узнал, что шарф сначала принадлежал главному в доме, но разонравившийся аксессуар было решено подарить сыну. Мэтт все равно был рад, хотя бы потому, что рассказав он об укусе, ему, возможно, вообще бы больше не довелось увидеть родителей, и потому, что это был последний совместный их подарок.
Он прекрасно помнил эти события, точнее, благодаря Снейпу ему удалось восстановить все это пережитое так давно одиночество в памяти. Поэтому Мэтт подошел к Северусу, начал, как кажется, бессмысленный разговор, и не ушел от его холодности.
Хотя, есть еще причина, которую Скабиор отгонял от себя всю встречу, и до сих пор не хочет признавать – он просто был рад, что в этот одинокий вечер нашелся молчаливый собеседник.

Глава 5.

Глава 5.
Находясь в Запретном лесу невозможно определить время суток. Утро или день – неважно. В лесу постоянный полумрак. Разве что ночью становится невыносимо темно. Так, что сложно разглядеть что-либо, находящееся на расстоянии нескольких футов.
Выбравшись из леса, не встретившись при этом ни с чем опасным, Снейп заметил, что день уже уступил дорогу приближающейся ночи. Северус осмотрелся: было бы совсем некстати, если бы кто-либо заметил его, выходящего из Запретного леса.
Он пересек поляну, на которой находился домик лесника, огород с тыквами и возвышающимся над ним пугалом, быстрым шагом. Это был ближайший путь от леса к замку, который также удалось преодолеть без особых казусов. А вот у теплиц профессора Спраут его ждал сюрприз.
- О, Северус, мальчик мой!
Снейп замер на секунду, а затем обернулся. Гораций Слизнорт, такой жизнерадостный и добродушно улыбающийся, на всех парах – насколько ему позволял возраст – несся к нему.
- Профессор?- вопрошающе произнес Снейп, не понимая, зачем он понадобился Слизнорту. Он, конечно, знал, что был одним из любимчиков зельевара, но задерживаться для разговора с ним не было ни малейшего желания.
- Ты пропустил сегодня встречу клуба,- чуть озабоченно, но в целом все также дружелюбно сказал Гораций.- Я и не представлял, что думать!
Он по-отечески похлопал Снейпа по правому плечу, но эти легкие прикосновения отозвались волной боли, заставив Северуса буквально зашипеть. Ему даже показалось, что раны вновь стали кровоточить.
- Ох, Великий Мерлин!- воскликнул Слизнорт, разглядывая разорванный рукав мантии и кровь на коже, что виднелась сквозь лоскутки ткани.- Что случилось?
- Ничего, профессор, все в порядке,- попытался заверить его Снейп, но, глядя на взволнованного Горация, понял, что это бесполезно.
- Тебе срочно нужно в больничное крыло…!
- Нет, профессор, я…
- Идем-идем, я прослежу, чтобы мадам Помфри за тобой присмотрела.
Обреченно вздохнув, Северус пошел вместе с Горацием, который то и дело заботливо похлопывал ладонью его по спине, словно подгоняя вперед. Они вдвоем пересекали коридоры, и Снейп, недовольный обращенными к нему взглядами студентов, мимо которых они проходили, втянул шею, желая провалиться сквозь землю. Проходя последний коридор, ведущий прямиком к больничному крылу, Северус встретился взглядом с Люпином. Ремус как раз покидал обитель мадам Помфри – Снейп пытался вспомнить, не полнолуние ли сегодня, - и его удивленный взгляд тут же сменился на понимающий и, в то же время, укоряющий не присутствующего там Джеймса.
Мадам Помфри, с присущим ей профессионализмом, выпроводила Слизнорта, заверив его, что позаботится о пострадавшем ученике, а затем, дождавшись, пока Снейп снимет мантию и пуловер (он взял на заметку, что нужно не забыть их починить), осмотрела его раны. Как Северус и предполагал, они снова открылись, и теплые струйки крови ползли по его коже, делая ее еще бледнее обычного. Нахмурившись, мадам Помфри покачала головой и приказным тоном заставила Снейпа забраться на больничную койку.
Ночка выдалась не из приятных. Так как мадам Помфри не знала, что это за заклинание повредило руку мальчишки, лечение заклинаниями она применять не стала. Зато отваров Снейпу за ночь пришлось принять, как минимум, кружек пять. На вкус все они были хуже, чем вода из самого грязного болота, которое себе только можно представить. Но это того стоило – уже на утро от глубоких порезов остались лишь царапины.
Вежливо, но сухо поблагодарив мадам Помфри за заботу, Северус удалился. Стоило ему только сделать несколько шагов за пределами больничной палаты, как он заметил, что его пуловер и мантия все еще разорваны, да еще и кровью испачканы. Он остановился у окна и, вытащив палочку, направил на одежду, чтобы починить ее.
- Это Джеймс сделал, да?..
Снейп был уверен, что в столь раннее время – навскидку он мог сказать, что часы только-только пробили шесть утра – коридоры будут совершенно пусты и вероятность встретить в них кого-то сводится к нулю. Однако мягкий, тихий и слегка взволнованный голос Лили Эванс заставил его понять, что его заблуждение было катастрофически неверным.
Он заметил, что взгляд зеленых глаз застыл на его окровавленной одежде, наложить заклинание на которую он еще не успел. Впрочем, он поспешил немедленно исправить свою оплошность, и уже через пару секунд ни рваных лоскутов, ни следов крови не было.
- Я повздорил с Мальсибером, и наша дружеская дуэль неудачно закончилась.
- Не ври мне, Сев,- с обидой в голосе произнесла Лили.- Я все знаю. Мне… мне сказали, что ты серьезно ранен, и я… хотела проведать тебя…
- Как видишь, со мной все в порядке,- холодно ответил Снейп.- Твои подруги всегда все преувеличивают.
- Ты не прав! К тому же, мне это сказал Ремус.
- О, да, раз это сказал Люпин, мне остается только упасть на пол и биться в предсмертных конвульсиях,- с отвращением сказал Северус. Он легонько толкнул Лили плечом и пошел дальше по коридору.
- Зачем ты так?..- голос Лили дрогнул, будто она вот-вот заплачет.
- Я больше тебе не нужен.- Снейп остановился, но оборачиваться не стал.- И ты мне больше не нужна. Хватит ломать комедию,- и он зашагал дальше.
Он прекрасно понимал, что Лили сейчас вернется в свою комнату и будет рыдать там. Он знал, какую боль причинили его слова. Но он обещал Поттеру, что сделает все, чтобы Лили забыла о его, Северуса, существовании. Своими обещаниями он просто так не бросается – они равносильны клятве. И так будет лучше. Для нее. А он переживет эту разрывающую душу боль. Он сможет собрать воедино осколки своего сердца. Когда-нибудь. Обязательно.

Солнце на улице светило намного ярче, чем вчера, да и лучи его грели сильнее. Даже птицы пели звонче обычного. Все вокруг дышало весной, пробуждаясь от зимнего сна. Северуса это ни капли не радовало. Он был сторонним наблюдателем и не мог приобщиться к всеобщему пробуждению, ведь в его душе холод был настолько сильным, что весна не согревала его, а погружала в еще большее уныние.
«Здесь намного легче все это пережить».
Эти слова возникли в голове совершенно неосознанно. Снейп не так уж часто ходил в Запретный лес, но это происходило тогда, когда на душе с особой настойчивостью скребли кошки. Почему именно этот лес? Вероятно, потому, что туда никто соваться не стал бы. Странно было осознавать, что теперь этот лес не только его укрытие. Впрочем, он до сих пор допускал возможность того, что Мэтт Скабиор, студент пятого курса факультета Слизерин – всего лишь плод его воображения.
Хруст ветки под ногой заставил остановиться. Северус убрал ногу и посмотрел вниз: едва заметные красные капельки до сих пор покрывали безжизненную ветвь, некогда отломленную от дерева. Беспомощное создание, оторванное от родного места и выброшенное умирать.
- Я ждал тебя. И ты все-таки вернулся.
- Не обольщайся,- буркнул Снейп.
Он обошел дерево, у которого совсем недавно сидел без сил и впервые за многие годы совершенно не представлял, что делать. Словно раненный зверь, загнанный в ловушку – хочется бежать, но некуда. И не к кому. Ни родных, ни друзей, ни цели, ради которой стоит жить. Даже дементоры не смогли бы так искусно вытянуть все хорошие воспоминания и чувства, как это сделала стычка с Поттером.
- О, дай угадаю!- воодушевился Мэтт, когда темная фигура Снейпа выросла пред ним.- «Здесь растут именно те травы, которые мне нужны для зелий».
Скабиор попытался придать своему голосу такой тон, как если бы это сказал сам Снейп. Последний же явно не оценил столь искусного подражания ему, смерив обидчика недовольным взглядом. Мэтт рассмеялся, и похлопал по небольшой куче веток, смешанных с травой, рядом с собой. После недолгих препираний и горделивых отказов от предложенного насиженного места, Северус все же рассудил, что это лучше, чем сидеть на до сих пор еще холодной земле. Здесь, в Запретном лесу снег даже и не собирался отступать.
Все еще не было ясно, правильно ли Снейп поступил, что пришел сюда вновь. Он так привык к тому, что все невзгоды ему приходилось переносить в одиночестве, что торчать в лесу с кем-то, кого он совершенно не знает – не самая удачная затея. Он помнил те давние встречи с Лили, когда они еще были лучшими друзьями, и знал, что рядом с ней он мог позабыть обо всем плохом. С ней было легко. От того ли это, что она была лучиком света в его темной жизни, или же от того, что вдвоем легче преодолевать все трудности и залечивать раны, чем в одиночку?
- Мне нравится уходить в лес,- совсем тихо произнес Скабиор. Вероятно, тишина, повисшая в воздухе, ему уже успела надоесть.- Здесь нет лишних запахов. Здесь все так… гармонично.
Северус отвлекся от созерцания покачивающегося на ветру хрупкого ствола совсем еще молоденького дерева и покосился на Мэтта. Тот лишь мечтательно смотрел вдаль, а кистью, что свисала с его согнутого колена и держала небольшую ветку, напоминающую волшебную палочку, водил по воздуху. Стоило присмотреться, и можно было разглядеть некий ритм в этих движениях. Но его рука, а вместе с ней и ветка, резко замерла. Скабиор повернулся к Снейпу и посмотрел ему в глаза. Пожалуй, так открыто смотреть в глаза темному магу очень редко кто осмеливался.
- Скажи, Северус, ты считаешь, что оборотни – падшие создания?
Снейпу показалось, что его сердце пропустило удар. Он подскочил с места и попятился. Каждую клеточку его тела тут же охватила волна напряжения. Казалось, что даже воздух вокруг него стал наэлектризовываться.
- Так ты…- он сощурил глаза.- Ты - оборотень?
Он вовсе не боялся находиться рядом с оборотнем – днем эти существа не были опасны. Но сам факт того, что он, Северус Тобиас Снейп, сидит и выслушивает бредни паршивого оборотня, вызывал у него отвращение. Ненависть к оборотням у него появилась тогда, когда он узнал, что дружок Поттера, Люпин, имеет эту «болезнь». Опасный зверь, не могущий контролировать себя во время полнолуний.
Скабиор что-то пробормотал, и взгляд его сделался невыносимым. Столько боли и отчаяния Снейп, пожалуй, мог видеть лишь когда смотрелся в зеркало. Сейчас он жалел о том, что Лили когда-то открыла в нем такие человечные чувства, как сострадание и вина.
- Слушай, у меня есть свои причины, чтобы относиться так...- начал было оправдываться Снейп, поймав себя на мысли, что наверняка выглядит сейчас невероятно глупо, но Мэтт его прервал:
- Я не превращаюсь в монстра во время полнолуний.
- Как это?
Скабиор поднялся, чем заставил Снейпа отступить еще на шаг. Он сбросил с себя пальто и задрал рукав рубашки, обнажая довольно примечательный шрам на левой руке.
- Однажды я умудрился попасть под горячую лапу оборотня, но он тогда был еще в человеческом обличии,- пояснил Мэтт, задергивая рукав.- Мне передались некоторые… мм… способности. К примеру, острое обоняние.
В голове Северуса тут же все кусочки встали на свои места, составляя полную картину. Слова Скабиора, когда он как бы невзначай рассказывал о его непереносимости некоторых запахов, жужжали роем.
- В полнолуния такие способности особенно обостряются, да и самочувствие оставляет желать лучшего,- продолжил Мэтт.- Ну знаешь, голова раскалывается и все такое.
- Знаю,- медленно кивнул Снейп. Он часто видел Люпина в дни перед полнолунием, и его болезненный вид говорил о многом.- С чего ты вообще решил рассказать мне об этом?
- Ты сам догадался,- пожал плечами Скабиор, надевая свое пальто.
- Кто ж не догадается при таких-то намеках…- искренне недоумевал Снейп. Особенно, когда увидел, как губы недооборотня расползлись в улыбке.- Чего ты улыбаешься?
- Просто странно видеть тебя таким… взволнованным.
Северус не переносил, когда кто-либо тыкал его носом в его же недостатки. А подобное поведение он считал огромным недостатком. Откровенная несдержанность, проявлять которую могут только недоумки с Гриффиндора. Посему он посчитал крайне необходимым взять себя в руки и вернуть хладнокровность мыслям.
- Я обдумывал, стоит ли тебя убивать или нет,- буркнул Снейп в сторону, скрестив руки на груди. При этом он заметил на себе оценивающий взгляд.
- Ты никогда не расслабляешься, да? Даже вчера ты был донельзя сдержанным.
- Не говори так, будто знаешь, что я чувствую.
- Так ты расскажи,- ухмыльнулся Скабиор.- А то вчера я все ждал, что ты начнешь бредить, назовешь меня малюткой Мэри и выдашь все свои секреты,- протянул он, прислонившись к стволу дерева и картинно приложив ладонь ко лбу, словно вот-вот упадет в обморок.
- Я не собираюсь рассказывать что-либо о себе такому, как ты,- с презрением в голосе бросил Снейп, раздраженный этим кривлянием и неприкрытой издевкой. Но, кажется, палку он все-таки перегнул.
Ухмылка тут же сползла с губ Мэтта. Он бросил потерянный взгляд на Снейпа, а затем принялся буравить землю, опускаясь на свое уютное местечко под деревом.
- А ты разве… не за поддержкой вернулся сюда?- тихо спросил он.
Эти слова жутко разозлили Северуса. Он никак не мог понять, как этот шалопай, недооборотень с пятого курса умудрялся видеть его, Снейпа, насквозь. Заглядывал в самую глубину души, ворошил все самые неприятные воспоминания, заставлял вновь и вновь думать о том, что принудило его вернуться в этот чертов лес, да еще и выворачивал все так, что Снейп чувствовал на своих плечах груз вины.
- Боже…- выдохнул Северус. Он подошел к дереву и опустился на землю. Но не рядом со Скабиором, а там, где сидел вчера. Теперь он не видел ничего, кроме густого леса прямиком перед собой, и это создавало иллюзию, будто рядом никого нет и быть не может.- Вчера…- начал он, и услышал еле приметный шорох – Мэтт навострил ухо и внимал каждому его слову.- Вчера я потерял единственного значимого для меня человека. Мои слова бывают слишком прямолинейны и…- По ту сторону ствола Скабиор усердно пытался сдержать смех. Еще бы, он ведь на собственной шкуре ощутил эту самую прямолинейность.- Заткнись,- бросил Северус своему собеседнику, однако в голосе его не было злости или раздражения. Напротив, он прозвучал достаточно мягко и дружественно, не смотря на весь негатив, который несет в себе данная просьба.
Слова за слово, и вот он уже разговорился. Северус ощутил невероятную легкость, стоило ему только рассказать самую малую часть того, что его гложет. Скабиор непринужденно вытягивал из него весь тот негатив, который успел скопиться в нем за долгие годы, а сам, тем временем, рассказывал что-либо о себе. И они вместе отпускали все это на волю, выбрасывали из своих воспоминаний. Не навсегда, конечно, но хотя бы на некоторое время. На то время, пока они оба могут сидеть под громадным деревом в Запретном лесу, вдыхать этот свежий воздух и воображать, будто весь мир исчез.

@темы: редкий пейринг, Струпьяр, Северус Снейп

---

Старая беседка

[Ice Truck Killer]

Название: "Старая беседка"
Автор:  the Ice Killer
Персонажи: СС
Рейтинг: G
Жанр: Angst
Размер: Мини
Статус: Закончен
Аннотация: воспоминание Снейпа о детстве, проведенном с Лили
Дисклеймер: СС и ЛЭ целиком и полностью принадлежат тетушке Ро

Он сидит в забытой богами полуразрушенной беседке. Не на лавочке, как принято, но в своем любимом кресле. Откуда оно здесь взялось – всегда оставалось загадкой. Кресло накрыто стареньким покрывалом, чтобы не давать проваливаться сидящему в небольшие дыры, которые так старательно прогрызли мыши.
Сквозь серые тучи пробиваются яркие лучи солнца, согревая еще сырую землю перед угрозой нового ливня. Ветер колышет высокую траву, обступившую уютное местечко со всех сторон. Иногда движение зелени напоминает неспокойное море, волны которого разбиваются о берега в такт голосу скрипки, что заводит свою тоскливую мелодию – всего лишь призрачная магия звука, созданная разыгравшимся воображением.
Чуть дальше, за этим бушующим зеленым морем – двое путников, невзрачными силуэтами бредущие по пыльной дороге. Они лишь мельком бросают свои взгляды на старую беседку, но, кажется, не замечают притаившегося там человека в черной одежде. А он и рад сейчас быть невидимкой для всех, и предпочел бы таковым оставаться всегда. С того самого дня, когда он желал исчезнуть, потеряв единственного, действительно близкого и дорогого его сердцу человека.
Если пройти немного дальше, то можно увидеть высокое дерево, которое своими ветвями касается гладкой речной поверхности. Дерево выглядит уныло, будто это старик, прощающийся со своими внуками. Будучи совсем юными, они не знали, что это за дерево и прозвали его Дедушкой Листом. Губы тронула едва уловимая улыбка – он представил, как она на вопрос родителей «куда ты идешь?» гордо отвечала «к Дедушке Листу», а затем звонко смеялась. У него же самого никто и никогда не интересовался, куда он уходит, но он всегда говорил «я к Дедушке Листу». Чуть слышно, и лишь когда скрип закрывающейся двери заглушал его голос.
Заливистый смех, - и вот уже черные глаза, давно утратившие свой жизненный блеск, устремили свой взгляд в противоположную от дороги сторону. Конечно. Как он мог забыть? Ее любимые качели. Сейчас эти качели больше не принадлежат им, и теперь кто-то другой взмывает в небо, не обращая внимания на угрожающий скрип поржавевшего металла.
Крупный ворон, не издавая ни единого звука, плавно пикировал на крышу беседки. Сквозь зияющие щели, которые проделало в ней время, ворон был отчетливо виден.
Пора уходить.
Не ясно, почему, но каждый раз, когда он приходит в это место, пропитанное самыми счастливыми воспоминаниями, этот ворон прилетает прямо перед дождем. В ясную погоду его здесь не увидеть. Старый, безмолвный друг, возникающий рядом словно вестник, охраняющий от болезненных воспоминаний об утрате, которые таит в себе дождь.
- Еще минута,- говорит он низким голосом, в котором проскальзывают нотки скорби и отчаяния.
И ворон недовольно ведет крылом в ответ, а затем улетает. В этом жесте отчетливо читается «что за глупец?».
Немного обождав, он ступает прочь. Несколько тяжелых шагов, и он останавливается. Прозрачные капли падают вниз, оставляя на его бледной коже мокрые следы. Взгляд взмывает в небо, и он видит, как тучи наливаются свинцовой тяжестью. С каждой секундой они становятся все темнее, а где-то вдалеке уже слышны раскаты грома.
Он не успел.
В мгновение ока он может оказаться подальше отсюда, но он не спешит уходить.
Крики, полные и страха и радости одновременно, становятся все громче. В беседку, только что оставленную в полном одиночестве, вбегают две девчушки.
- Быстрее, не то промокнешь!- кричат они, и, пробравшись сквозь высокую траву, к ним присоединяется неопрятного вида, запыхавшийся мальчишка.
- Ох, там кто-то есть…- испуганно бормочет одна девочка, дергая за руку вторую. Рыжеватые кудри ее подруги взмывают в воздух, поднятые порывом ветра. Она тщетно пытается унять кудри и взглянуть на незнакомца в черном.
- Сев…- как будто доносится до него до боли знакомый и столь любимый голос. Его губы дрожат. Ветер устремляется ему в спину, и черная мантия, словно щупальца, обволакивает худощавую фигуру. Прежде, чем рыжеволосая девчушка успевает кинуть свой взгляд на незнакомца, он трансгрессирует.
Он никогда не сможет сказать призракам прошлого «прощай». А они никогда не услышат его «прости».

@темы: Северус Снейп

---

[Ханич~]

Название: Brand new day. Brand new life.
Автор: Yukinion
Бета: Urtin
Пейринг: Джордж Уизли/Фред Уизли
Рейтинг: G
Жанр: POV/Angst
Размер: Мини
Статус: Закончен
Саммари: Сколько боли же приносит смерть родного человека. Так сложно отпускать того, кто был частью тебя... Но самое главное — это найти в себе силы и пойти навстречу новому дню
От автора: Писала я все под эту музыку, нагоняет атмосферу, знайте ли...

Дисклеймер: персонажи пренадлежат Джоан Роуллинг
Благодарности: Ох, я сделала это! Сие мой первый фик, но я даже горжусь проделанной работой.
Хочу сказать огромное спасибо людям, которые прочитали этот фик первыми, особенно мужу, который сейчас рисует к нему арт (милый, я люблю тебя, ты сам знаешь).
Женечке! Прямо второе дыханье мне открыла! Твое мнение для меня очень важно, моя любимая журналистка х)
Jaxly, Loom, blackQueen, nelja, вам отдельное спасибо за теплые слова поддержки.
И конечно же сенсею, который редактировал мою писанину, не смотря на то, что он вечно занят. Люблю сенсея~

А еще вам, за уделенное внимание. Приятного чтения!

Brand new day. Brand new life.

Меня снова тянет вниз, в пропасть. Я подхожу к краю, смотрю в эту темную глубину, и не могу разобрать что там. Оборачиваюсь — сзади стоишь ты. Стоишь и просто смотришь, ничего не делая, даже не улыбаясь, как обычно.
Опять смотрю вниз. Там мое настоящее и мое будущее. Так глубоко и темно. Что же мне делать, брат? Еще один шаг — и я окажусь там. Я не смогу вернуться, если прыгну. И единственная мысль, которая приходит в голову в этот момент: если прыгну, то навсегда забуду. Единственная мысль. Единственный шаг. Что же мне делать, брат? Как мне поступить дальше? Что я должен забыть? Неужели... Неужели я должен забыть тебя? Но как я могу? Мы ведь проживали одну жизнь на двоих! Как можно забыть всю жизнь? Я начинаю пятиться назад. Разворачиваюсь, бегу. быстрее, быстрее, но пропасть все ближе, меня затягивает туда. Я бегу от нее, но она все равно рядом. Помоги мне, брат, дай руку! Я не хочу забывать! Не хочу жить этой новой жизнью! Не хочу жить там без тебя! Почему же ты просто смотришь на меня?! Ну же! Скажи что-нибудь! Улыбнись мне, пошути, как всегда, давай, Фред! Не молчи! И дай наконец эту чертову руку! Фред! ФРЕД! Голос хрипит от крика, я уже не узнаю его. Меня затягивает. Последнее, что я вижу, это то, как ты отворачиваешься от меня. Моя рука тянется к твоей, но я уже не чувствую земли.
Я падаю.
Я просыпаюсь.

* * *

Несколько месяцев прошло с последней битвы. Люди постепенно приходят в себя, привыкают, что не надо больше бояться. Все закончилось. Кто-то потерял своих близких, кто-то получил тяжелые ранения, а кто-то и вовсе лишился рассудка. Первые недели больница Святого Мунго была заполнена до такой степени, что пациентов укладывали в коридорах на полу. Это были очень тяжелые месяцы. Все пытались прийти в себя после пережитого, отойти от шока. И в конце-концов все пошло на лад. Люди поправлялись, жизнь вошла в свое русло. Все те, кто потерял родных смирились и зажили дальше своей обычной жизнью. Они смирились, а я не могу. Вот уже несколько месяцев я не могу найти себе места. Я ничего не чувствую, когда смотрю на этих счастливых людей, на своих друзей, на мать. Будто бы жизнь проходит мимо меня. Скинул, наверное, килограммов десять. Будто бы радость ушла из моей жизни, и, знаешь, это ведь действительно так. Пришел день, когда я сломался. Все живое во мне погибло. Погибло вместе с тобой. День, когда я понял.
Несколько недель, после того, как ты ушел, я был не в себе. Я все еще верил, что ты жив, и что ты как всегда рядом. Я разговаривал с тобой, шутил сам и смеялся над твоими шутками. Родственники лишь кидали обеспокоенные взгляды, а мама плакала. Она постоянно плакала тогда, а я не понимал почему: ты ведь рядом был, сидел напротив меня.

* * *

Они решили, что нужно хоть что-то делать, и поместили меня в больницу. Я пробыл там две недели. Наверное, это были самые долгие две недели в моей жизни. Врачи постоянно говорили со мной о тебе, литрами вливали в меня отвратительные зелья, a я искренне не понимал, зачем я здесь. И главное, почему ты ни разу не навестил меня. Ведь я так скучал. Мы никогда не расставались на такой долгий срок. А потом, я наконец-то понял, что тебя больше нет. Мир рухнул для меня. Сначала я был в ярости. Она рвала меня изнутри. Я ломал все, что попадалось под руку. Из-за этого все тело снова было в синяках и ссадинах, но я даже не чувствовал этой боли. Я пришел в наш магазин и просто начал крушить его. Я был зол. Боже, как я был зол. Зол на того ублюдка, что убил тебя, зол на Перси, за то что он не мог защитить тебя, зол на себя, потому что меня не было рядом. И зол на тебя. Потому что ты не сдержал обещания. Ты ведь сказал, что все будет хорошо, помнишь? Ты сказал, что с нами ничего не случится. Ты сказал, что ни за что не умрешь. Ты обещал мне, что останешься жив. Ты обещал, ты клялся! Ты предал меня! Не сдержал слово! Почему ты предал меня, брат?! Почему ты оставил меня одного?! Почему я здесь один?! Ты слышишь? ОТВЕЧАЙ! Но в ответ только звон битых стекол. Ты не ответишь мне больше никогда. Ну почему ты не взял меня с собой...

* * *

На похоронах я не присутствовал. Не потому что не хотел, а потому что родители решили дальше не травмировать меня. Тогда, они, кажется, наложили чары забвения, хотя я и не могу сказать точно. Это было еще до больницы. Сейчас я задумываюсь о том, пошел бы я, если бы мне предоставили выбор? И не могу ответить. Смог бы я спокойно смотреть на то, как часть меня засыпают могильной землей? Даже сейчас об этом думать тяжело. Наверное, родители правильно поступили тогда. И все же, я до сих пор злюсь на них за это.

* * *

Трудно сидеть за обеденным столом, когда рядом непривычно пустующий стул. Иногда, мама по привычке ставит еще одну тарелку. Бедная мама заметно постарела. Она похудела, а в волосах появилась седина. Да и отец тоже сам на себя стал не похож. Сутулые плечи и пустой взгляд. Он стал более раздраженным. Без тебя все стало серым. Сам наш дом затих и помрачнел, теперь в нем не слышно смеха.

* * *

Я стараюсь не смотреться в зеркало. Однажды я стоял, смотрел на себя и ни с того, ни с его начал разговаривать. Я в зеркале был тобой, а я сам — собой. Мы говорили и говорили, как всегда. О всяких мелочах. Но осознав, что делаю, я даже как-то испугался. Наверное, я схожу с ума. С тех пор я стараюсь обходить зеркала стороной. И реже говорить. Даже собственный голос напоминает мне о тебе. Это уже даже не смешно.

* * *

Иногда, мне кажется, что все, что сейчас происходит, всего лишь иллюзия. Или сон. Кошмар, как те, что снятся в детстве. Помню, нам было лет по двенадцать. Ты проснулся среди ночи, белый, как простыня, с глазами, влажными от слез. Я подбежал к тебе и начал трясти за плечи, но ты был словно в забытье. Через мгновение, твои стеклянные глаза вновь приобрели живой блеск. Ты схватил меня за локоть, с силой сжал его, и стал что то бубнить под нос. Слов я не разобрал. Все, что мне оставалось — это обнимать тебя и бормотать, что все хорошо. Не знаю точно, кому я это говорил, тебе или себе, я ведь здорово испугался. Когда я спросил утром, что случилось с тобой ночью, ты ответил, что ничего не помнишь. Я не поверил, но допрашивать не стал. Спустя три года, ты все же рассказал, что случилось тогда. После празднования маминого дня рождения, мы утащили бутылку огненного виски и нехило напились. Ты лежал на полу и смотрел потолок. И вдруг, заговрил про сон, приснившийся тебе тогда. Ты сказал, что оказался на похоронах. Рядом с тобой стояли совершенно седые мама и папа. Остальные члены семьи тоже были там. Лица их ничего не выражали: ни скорби, ни сожаления. Ты обернулся, ища глазами меня, но меня не было рядом. А потом ты нашел меня. В гробу. Я был мертв. Это были мои похороны. На этом месте Фред замолчал. Я взглянул на тебя. Ты плакал. И как в ту ночь, я обнял тебя и говорил, что все хорошо и я жив. Я всегда буду рядом, до самого конца. Прости меня, брат. Я не сдержал обещания.

* * *

С твоей смерти, я больше ни разу не был в нашей квартире. Я живу в Норе. Так захотели родители, а мне, казалось, тогда было все равно. Казалось... Но Нора была полна воспоминаний. Я поселился в комнате Перси. Родители пытались спрятать колдографии и вещи, которые напоминают о тебе. Но таких вещей оказался полный дом, так что они в конце концов оставили эту затею. Когда я натыкался на что-то связанное с тобой, меня невольно бросало в дрожь и накатывала память. Воспоминания не дают мне покоя. Я сдался им и разрешаю себе думать о тебе снова и снова.

* * *

Знаешь, я даже нашел твои старые перчатки для квиддича, когда разгребал чердак. Все рваные, дряхлые, разве что в руках пока не рассыпаются. Странно, что мама не выкинула их. Помнишь, на втором курсе нас взяли загонщиками? Как же мы радовались! Нелегкая это работа... А сколько травм мы получали? Пожалуй, в теле не осталось той кости, которую мы не ломали. Но не смотря на травмы, это, пожалуй, были одни из самых лучших моментов, особенно если наша команда одерживала победу. Я возьму их. На руки они, конечно, не налезут, но согреют душу. Я сохраню эти воспоминания. Они самые светлые.
Но иногда, я не выдерживаю. Слишком много тебя в моей голове. Слишком мы были похожи, слишком много тебя во мне.
Лучше не вспоминать. Отвлечь себя чем-нибудь.
Я перепробовал много занятий, но садоводство оказалось самым действенным. Мама почти перестала заботиться о саде, так что работы у меня было достаточно. В кладовой нашлись кое-какие семена. Я посадил в мае.

* * *

Вроде бы не так много времени прошло, месяцев восемь, но для меня они казались вечностью. Да, восемь месяцев. И за это время я ни разу не навестил тебя. Какой я ужасный человек. За это мне прощения нет. Возможно, тебе показалось, что раз я не прихожу, то я забыл про тебя. Глупости. Ты ведь понимаешь, что забыть нельзя. Просто мой поступок — чистой воды эгоизм. Я не хочу причинять себе боль в очередной раз.
Эта вечность, длиною почти в год, началась со дня окончания моей реабилитации в начале осени. Потом была зима: долгая и холодная. Зимой были кошмары вперемежку с воспоминаниями.
Они были всегда с того дня, но на время прекратились, и я какое-то время спал спокойно. Но, когда до весны оставалось совсем немного, они вернулись. Иногда, я вижу в них твою смерть со стороны, и я стою, не в силах двинуться, ноги приросли к полу и смотрю, потому что и взгляд отвести не в силах. А бывает, что я бегу за тобой, но ты не замечаешь меня, не слышишь зова и лишь отдаляешься. И еще много подобных снов, от которых я просыпаюсь в холодном поту. Маму этим я беспокоить не стал. Пару раз я пытался воспользоваться зельем Cна без сновидений, но оно не очень-то помогало.
И вот, весна. Кошмары отступили, и я немного пришел в себя. Интересно, что вырастет из тех семян? На мешочке не было названия. Будет сюрпризом.

* * *

В конце мая, семена проросли. Еще через какое-то время, стебли окрепли и потянулись вверх, к солнцу. Мама сказала, что это подсолнухи. Я вместе с этими неокрепшими ростками заново начинаю жить.
Почему-то, мне кажется, что жизнь налаживается. Я не могу это объяснить, просто чувствую.
Надо только дождаться момента, когда они расцветут.

* * *

Ближе к осени, я решил открыть наш магазин вновь. Ну и бедлам же я там устроил. Мы убирались в нем всей семьей. Пожалуй, впервые за долгое время мы делаем что-то так дружно и вместе. Все здесь: мама, папа, Чарли, Перси, Билл, Флер, Рон, Джини, Гермиона, Гарри, Кэтти, Анжелина... Она так сильно переживала. Ей тебя особенно не хватает.
Через пару дней уборки, магазин снова был открыт для посетителей.
Оставалось лишь одно дело.

* * *

Я стою на мягкой земле босиком. Где я? Это очередной кошмар? Я оглядываюсь вокруг. Прохладный ветер колышет зеленую траву, мокрую от утренней росы. Надо мной, синим полотном, раскинулось небо. Еще не все звезды погасли. За горизонтом огненной полосой загорается зарево. Я делаю шаг, за ним еще один, и вот, мои ноги сами срываются на бег.
Я бегу навстречу новому солнцу. Смогу ли я жить как раньше? Просто смириться и начать все заново? Забыть все печали, очистить свои мысли.
Я бегу навстречу новому дню. Что ждет меня в будущем? Сколько несчастий меня подстерегает, сколько радостей? Стану ли я сильным?
Я бегу навстречу новой жизни. Есть ли жизнь без тебя? Сможет ли она вновь приобрести цвет?
Я бегу навстречу новому миру. Смогу ли я обрести покой и открыть свое сердце?
Утренний ветер толкае меня в спину.
Вдали я вижу фигуру. Расстояние, отделяющее нас, постепенно уменьшается. Я останавливаюсь.
Напротив меня мальчик. На вид ему лет десять или одиннадцать. Его лицо покрыто веснушками, огненно рыжие вихры торчат в разные стороны и закрывают глаза, улыбка до ушей и хитрый взгляд из-под челки. Такой теплый взгляд... Пару секунд я просто смотрю не отрываясь. А потом падаю на колени и сгребаю его в объятья.
Я знаю, что это ты. И ты меня ждал. Здесь. Ты ждал меня все это время.
"Я так скучал по тебе. Прости, что заставил тебя волноваться. У меня все хорошо. Я все ждал, когда же ты придешь навестить меня"
Я сжимаю объятия крепче. Ты обнимаешь меня за шею.
"Не переживай, все будет хорошо. У тебя я же впереди целая жизнь! Так проживи же ее за нас обоих! Я знаю, что тебе сейчас тяжело, но ты ни за что не должен сдаваться! У тебя все будет хорошо. Ты никогда не останешься один. Потому что я всегда рядом. Теперь понимаешь?"
Я уже и не пытаюсь сдерживать слез. Хочется закричать, и я кричу. Ты успокаиваешь меня, говоришь, что все наладится.
"Я так рад, что ты жив. Ты такой сильный, ты всегда был таким! Сам ведь знаешь, мысль о том, что я мог потерять тебя была не выносимой. И я знаю, что ты чувствуешь то же самое. Будь я на твоем месте, я бы уже сошел с ума или того хуже... Но ты нашел в себе силы. Ты выносливее меня. Спасибо тебе!"
Ты отстраняешься. Я изо всех сил тру глаза, потом поднимаю взгляд. Ты стоишь напротив, но уже взрослый. Протягиваешь мне руку. Я хватаюсь за нее, поднимаюсь с колен, и смотрю на тебя. Смотрю, и пытаюсь запомнить этот взгляд.
"Я рад, что нам удалось поговорить."
Да, я тоже. Но я столько еще хочу сказать!
"В следующий раз, сейчас уже совсем не осталось времени."
Но почему?
"Рассвет."
Солнце поднимается и освещает все вокруг. Земля пробуждается от сна. Где-то вдали слышны песни первых птиц. Ты начинаешь растворяться в солнечных лучах.
«Пожалуйста не уходи.»
Я пытаюсь схватить тебя за запястье, но моя рука проходит сквозь него. Ты улыбаешься. «Пожалуйста, останься!»
Я ничего не вижу из-за пелены слез. Зажмуриваюсь и открываю глаза. Все исчезло. Сажусь на кровати и начинаю рыдать. Взрослый человек, а плачу как ребенок. Так тяжело от осознания, но все же что-то изменилось. Необычайная легкость в груди.

* * *

Утро. Солнце слепит глаза. Воздух уже не такой теплый. Через два дня наступит осень. Я стою с букетом подсолнухов у могильной плиты. Я пришел. Все потихоньку налаживается. Магазин снова работает. Без тебя нелегко, но я стараюсь. У родителей все хорошо. Они скучают. Мы все скучаем.

* * *

Когда кто-то умирает — это конец. Уходит его прошлое, настоящее и будущее. Но остаются люди. Его семья, друзья, знакомые. Эти люди будут вечно хранить воспоминания о нем в своем сердце. Мы будем хранить память о тебе. Ты так мало пожил, так больно думать об этом. Мы обязательно встретимся, я знаю, пусть это произойдет и не скоро. Я обещал тебе прожить свою жизнь за нас обоих. Теперь я знаю, что ты всегда будешь рядом, как и раньше. Спасибо тебе, Фред.

@темы: фанфики, Фред Уизли, Джордж Уизли, ангст

---

Sweet, sweet home fest! на Красном Форуме

[Charlotte Goth]

Пост для заявок

---

"В моем фанфике твой персонаж будет жить долго и счастливо!"

[Mr.Secret]

Название: «-Мама,я забыл свой iPod дома!...-Милый,успокойся,он не будет ловить в Хогвартсе...»
Автор: Mr.Secret
Бета/Гамма: они то есть,то их нет.
Пейринг: Альбус Северус Поттер/НЖП,Джеймс Сириус Поттер/НЖП,и разные второстепенные)))
Рейтинг: G
Жанр: Romance,Fantasy,Adventure
Размер: макси
Саммари: Фанфик посвящен обучению детей основных героев "Гарри Поттера" в Хогвартсе)))
Новые герои,новые враги и новые приключения)))
Предупреждения: Действие происходит с пятого курса Альбуса Северуса Поттера.Роза Уизли учится на шестом курсе вместе с Джеймсом,а Хьюго на пятом вместе с Альбусом.
Частей планируется много)))


-Джеймс купил себе новую метлу, -пояснил Альбус, выкладывая из сумки учебник по зельеварению.— Поэтому мы пробыли в Косом переулке меньше, чем обычно…
Учебник был средних размеров, зеленый, с каким-то позолоченным переплетом, местами потертый. И чей обладатель с некой небрежностью бросил его на стол, положив сумку рядом с партой, и облокотился на ту локтями. Альбусу Северусу Поттеру не так давно исполнилось пятнадцать лет. Он был роста чуть выше среднего, имел уже довольно густую шевелюру темных волос, доходящих ему почти до плеч и яркие зеленые глаза. Разговора о недостатке внимания девушек тут и быть не могло. Он пользовался их вниманием так же часто, как и его старший брат.
-Понятно,-выдохнул парень, сидящий рядом с ним, после чего с усмешкой добавил.-Ничего…Мы не сильно расстроились…Купили Эмме метлу наконец-то.
Зейн откинулся на спинку стула, скрестив руки на груди и смотря на портрет Северуса Снегга, который на данный момент пытался разглядеть названия колб, стоящих в шкафу. Парень был немного выше Альбуса, и выглядел даже как-то постарше. У него были темные волосы с медным оттенком, короче, чем у друга и карие глаза.
-Да?— Альбус немного удивился, посмотрев на соседнюю парту, за которой сидели две девушки.
Первая, которая сидела ближе, была какая-то очень неспокойная и как раз Эммой и являлась. Она что-то увлеченно рассказывала подруге, запуская периодически руку в свои темно-рыжие волосы и облокачиваясь локтем о парту. Зеленые глаза ее так и сверкали при каком-то интересном повороте событий в этом рассказе, от чего ее собеседница начинала улыбаться. А эта девушка, как раз, была полной противоположностью первой. У нее были черные, прямые волосы, доходившие ей почти до лопаток и темно-карие глаза, отражающие в себе мудрость, не свойственную данному возрасту. Весь вид ее показывал абсолютное спокойствие. И только когда ее соседка по парте в очередной раз взмахивала рукой и начинала смеяться, она улыбалась и будто бы расслаблялась.
-Конечно. Я и Дель уговорили ее пройти отбор в этом году в команду по квиддичу, — усмехнулся Зейн, переведя взгляд на друга.
-Это хорошо…,— улыбнулся Альбус, тоже заинтересовавшись портретом Северуса Снегга, который теперь с безразличием смотрел на класс .-Давно пора…
Следующую фразу Зейна прервала распахнувшаяся дверь. Захлопнув ту за собой, в класс бодрым шагом вошла чародейка. Она выглядела немного старше средних лет, с каштановыми волосами, собранными в высокий хвост и очаровательной улыбкой. Увидев ее, ни один ученик не стал бы трепетать от ужаса, но и проказничать тоже явно не вздумал.
-Добрый вечер, класс,— сказала она, достигнув своего стола и продолжая улыбаться. -Садитесь садитесь…
После того как все присутствующие сели за свои парты, женщина весело продолжила.
–Меня зовут Леонарда Паркер. Чуть больше сорока лет назад я закончила эту школу и поняла, что если не пойду сюда преподавать, то просто прожила жизнь напрасно, — сказала она, сведя концы пальцев вместе и оглядывая класс. — Профессор Слизнорт посчитал себя уже довольно пожилым человеком, чтобы вести зельеварение у старшекурсников, поэтому ученики с пятого курса теперь мои подопечные. Мне понравилась его идея о том, чтобы совместные уроки у различных факультетов проходили с дружелюбным настроем. Мне бы хотелось рассадить вас по четыре человека в пять групп, в каждой из которых будет по два человека с Гриффиндора и со Слизерина. Не знаю как на остальных уроках, но на моих будет так. Итак…,где же журнал…?
После этого она обошла свой стол, садясь за тот, и найдя в ящике слегка потрепанный журнал, открыла его на нужной странице.
-Так…посмотрим…
Несколько секунд ее взгляд блуждал по строчкам и вдруг она издала возглас удивления и даже восторга:
-С вами учится девушка с фамилией Эванс! Прошу, встань, пожалуйста.
С секунду все сидели молча, т.к. не поняли в чем вся радость от этой новости. Одна лишь ее обладательница, вставая из-за парты, как-то насторожилась. Особенно, после того, как Северус Снегг начал судорожно оглядывать класс, в поисках загадочной ученицы. Этой девушкой оказалась та самая темноволосая и темноглазая соседка Эммы.
Профессор Паркер подняла взгляд на класс, после чего немного смущенно улыбнулась.
-Извините, пожалуйста, за мою чересчур бурную реакцию. Просто, когда я училась здесь, у меня была подруга Лилиан Эванс. Мастер зелий между прочим…И еще она была матерью Гарри Поттера, — сказала она, оглядывая класс, поясняя все, после чего посмотрела на девушку. –Можешь садиться. Спасибо.
Видимо она не походила на ее однокурсницу, но удостоилась приятной улыбки в свой адрес.
-Кстати у нее второе имя Лилиан, — усмехнулась Эмма, наслаждаясь последующей реакцией учительницы.
-Правда?— та буквально просияла, после чего на секунду заглянув в журнал, снова посмотрела на класс. –Я тут и фамилию Поттер нашла. Если бы это был Джеймс, то я могу смело ложиться в медпункт с манией дежа вю.
-У меня есть старший брат Джеймс, — сказал Альбус, тоже с предвкушением очередного возгласа восторга.— Он учится на шестом курсе.
-Ох, -выдохнула чародейка, посмотрев на Альбуса, будто он сказал что-то сверхъестественное , после чего она широко улыбнулась. –Просто с ума сойти. Мы можем стать свидетелями новой версии старой истории.
-Ты попала, Дель, — сказав это шепотом, улыбнулась Эмма, легко пихнув подругу локтем. –Тебя начнут сводить с Поттером старшим…
-О чем вы?— спросила какая-то слизеринка, сидящая за первой партой.
-Джеймс Поттер это отец Гарри Поттера, а Лилиан Эванс -его мать. Так что этим двоим просто судьба велит быть вместе,— усмехнулась профессор Паркер, но тут же добавила, посмотрев на Дель. –Но это конечно же ваше лично дело! Просто такое совпадение не так часто бывает, как вы понимаете и это довольно необычно…
-В этом случае ничего не светит. Они просто не переносят друг друга, — усмехнулся Скорпиус Малфой, сидя за партой, стоящей перед девушками.
-Ну…у тех тоже самое поначалу было, а теперь как вы знаете сын, два внука и внучка, — она снова улыбнулась .-Так…пожалуй стоит закрыть эту тему. Прошу простить меня, мисс Эванс, за упоминание этого парадокса судьбы.
Даниэль Лилиан Эванс лишь чуть улыбнулась(т.к. профессор Паркер посмотрела на нее действительно с каким-то провинившимся взглядом),вздохнув и пододвинула к себе учебник по зельеварению.
-Итак, откройте, пожалуйста, свои учебники на пятой странице. Сегодня мы будем готовить Умиротворяющий бальзам, — сказала новая учительница, вставая из-за стола и начиная писать тему урока на доске.

***
После зельеварения погода сильно испортилась. Небо потемнело, хлынул ливень и все ученики мечтали поскорее оказаться в Большом зале на ужине, где сейчас было не так противно, хотя бы из-за свечей, парящих в воздухе над столами.
-Дель и Джеймс,— усмехнулась Анджелика, беря кусочек хлеба.-Эмма, в твоем Зале Великой Битвы что-нибудь про это сказано?
Эта девушка жила в одной комнате с Даниэль и Эммой. Все сплетни всегда крутились вокруг нее, как и самые крутые парни Хогвартса. Не смотря на свое желание выделиться среди остальных таким вот образом, она была довольно доброй и всегда могла придти на помощь, веря в очищение ауры хорошими делами.
Она сидела рядом с ними, как раз напротив Зейна и Альбуса, и, решив, что ужин какой-то скучный, решила его разбавить новой темой для разговора.
-Угу, — чуть усмехнулась Эмма, протягивая руку за солонкой, попутно ловя на себе взгляд Поттера младшего, от чего ее усмешка тут же исчезла, сменившись улыбкой. –Профессор Паркер –ничего не выдумала…Только там еще присутствовал Северус Снег. Так что Альбус может быть тоже замешан в этой истории.
-Договоришься, — хмыкнула Дель, делая глоток из своего кубка, после чего кивнула головой в сторону Джеймса, который только что приземлился рядом с братом. — Его сиятельство снова в грязи…
Разница в возрасте между Поттерами была всего год, но довольно заметная. Джеймс был на голову выше Альбуса и немного крепче по телосложению. Волосы у него были темнее, короче, чем у брата, но вились локонами. Его нельзя было назвать «симпатичным»,потому что он был по-настоящему красивым и принадлежал к таким парням, которые просто не могут не нравится. Но сейчас он был в алой спортивной форме, чей подол и местами рукава были в грязи.
-Я опробовал новую метлу,— просиял он, начиная накладывать себе в тарелку картофельное пюре.— Лучше и быть не может…
-У нас же история магии,— послышала голос Розы Уизли, откуда-то справа от девчонок. –Ты решил ее прогулять?
Эта девушка была прямо скажем копией своей матери – Гермионы Грейнджер, но только когда та была на первых трех курсах. Очень трепетно и относясь к учебе, она была серьезная и строгая, особенно к Джеймсу. Рыжие волосы она обычно собирала либо в пучок, либо в хвост, придерживаясь официального стиля.
-Угу,— кивнул он, но почувствовав, что с него еще что-то требуется, добавил. -Начало года, я еще успею все выучить, Роззи…
-Зря он так,— усмехнулся Хьюго, тихо сказав это Дель,сидя между той и своей старшей сестрой, тоже наблюдая за всей этой картиной. -Его мама попросила Розу за ним приглядеть как следует в этом году, потому что он считает, что у него наступили самые лучшие годы и грех их растрачивать на учебу.
Хьюго, в отличии от сестры, был куда приветливее и проще. Он был довольно умный парень, любил учиться, но повалять дурака обожал не меньше. Прямоугольные очки и немного растрепанные рыжие волосы придавали ему вид заучки-анархиста.
-Ага, лучше растратить их на квиддич и девчонок, — усмехнулась Дель, возведя глаза к небу.
-Да да. Именно так он мне потом тихо сказал, — широко улыбнулся Хьюго, поразившись такой проницательности.
Ужин проходил в полнее себе обычно. Большой зал был полон разговоров о прошедшем дне и о предстоящих событиях, как балы и турнир по квиддичу.
-Что, детка, тебе не нравится? -послышался очередной разговор за столом Гриффиндора. -Может быть ты хочешь тыквенного сока?
Назойливым ухажером был Найт Адамсон. Парень с пятого курса, проживающий в одной комнате с Альбусом,Зейном и Хьюго. Он считал себя самым популярным парнем в Хогвартсе и также думал, что не было девушки, которая бы не побывала под его чарами. Такой девушки, как та, к которой было обращено его столь лестное ухаживание, у него точно не было.
Под черной мантией на ней было белое платье, чем-то напоминающее ночную рубашку. Волосы темно-каштановые до лопаток, растрепаны, а серо-голубые глаза смотрели на него с неприязнью.
-Я ничего не хочу. Ты мне не нравишься. И убери свои руки от меня!— сквозь зубы проговорила она, медленно направляя на того палочку.
-Эй, Эмма, кажется Дестини опять плохо,— пробормотала Анджелика, пихнув ту локтем и указывая на ситуацию напротив. -Сделай, как тогда! Быстрей!
Увидев происходящее, Эмма вскочила на ноги так быстро, что уронила (пустой) кубок и вилку, издав при этом столько звона, что некоторыес любопытством стали наблюдать за происходящим. Волосы ее стали стремительно укорачиваться и темнеть, кожа на лице приняла какую-то болезненную бледность, появились круги под глазами, принимающие синий цвет.
-Успокойся, Дестини! – строго сказала она, плавно протягивая руку к девушке. –И отдай мне свою палочку!
Увидев знакомое для нее лицо, Дестини Грин распахнула глаза от удивления, через мгновение сменившиеся благоговением и, может даже, немного страхом. Дрожащей рукой она протянула палочку.
-Молодец, — плавно кивнула Эмма, забирая ту, после чего быстро оглядев стол, взяла пару кексов и дала их мисс Грин. -А теперь, Дестини, иди в гостиную. Палочку я отдам тебе там.
Девушка послушно встала и запахнувшись в мантию, быстро направилась в сторону выхода из Большого зала. Эмма тряхнула головой, возвращая свой прежний облик и села обратно за стол.
-Фух…Никогда не думала, что свои метаморфические способности буду использовать на Дестини,— сказала она Дель, беря вилку, с надеждой продолжить свой ужин.
-Что это сейчас было?— спросил Зейн, смотря с испугом на сестру.
-Я тебе в гостиной расскажу, хорошо?— вздохнула Эмма, и не дожидаясь ответа, вернулась к своему ужину и разговору с Дель.

***
Через некоторое время ученики стали уходить из Большого зала . Альбус, Зейн и Хьюго пришли в общую гостиную Гриффиндора позже девчонок, и застали их возле камина, делающими домашнюю работу по Защите от Темных искусств.
-Эээ…нет! У меня патронус в виде зайчика! — воскликнула Эмма, что-то ища в толстой книге, сидя на коленях у камина, чтобы лучше видеть. –Но это же не значит, что я тихая и скромная!
-Да уж, — усмехнулась Дель и макнув перо в чернильницу, продолжила писать на пергаменте. Она, как и подруга, сидела на полу, перед небольшим столиком.
-Эй, скромная!— пошутил Зейн, подходя к тем и садясь на подлокотник кресла.
Альбус опустился рядом. Хьюго присел за Дель, на диване.
-М?— Эмма подняла голову, отрываясь от своего увлекательного занятия, фыркнув. –Вы вовремя…Ну что ты хочешь знать, дорогой братец?
-Что это было за ужином? Кто эта девушка?— спросил он. Скрестив руки на груди и пытаясь серьезно смотреть на сестру, но кроме волнения у него пока ничего не выходило.
Эмма встала с колен, закрыла книгу и положив ту на стол, глубоко вздохнула.
-Прошлой зимой у Дестини погибла ее сестра-близнец – Эмили. Она болела чем-то и училась на дому, не знаю помните ли. На Дестини это конечно отразилось просто ужасно. Она и так была неразговорчивая, а сейчас так совсем. После Рождества у нее начались нервные припадки: по ночам шаталась по комнате, иногда подходила к нам. Кричала, шумела.
Зейн и Альбус переглянулись, после чего продолжили слушать. Ни о чем таком они не знали.
-Над ее тумбочкой висит фотография всей их семьи: родители и шесть девочек. Миссис Грин ушла от мужа, забрав с собой трех дочерей: Шарлотту – ей 17 и она учится в Шарбатоне (она самая старшая), Оливию – ей 14 лет и она учится на Когтерване и Милли. Вот ей всего 13, она учится на нашем факультете. А Дестини, Эмили и Матильду оставила отцу. Про всех, кроме этой самой Матильды мы знали. Все таки они погодки и мы предположили, что ей 16 лет. Для Шарбатона она внешностью не дотягивает, там все девчонки как на подбор. В Хогвартсе тоже ее не было видно. Но на третьем курсе Дестини как-то раз о ней говорила. Сказала, что десять лет назад открылась школа при монастыре Св. Себастьяна. Она намного меньше всех остальных волшебных школ, напоминает частую и учатся там дети не совсем обычные. Необычные и для людей и для волшебников. Больше она ничего не говорила. Я пыталась найти что-нибудь об этой школе, но безрезультатно. Так теперь на этой самой фотографии все замазаны черным маркером, кроме ее самой, отца и Матильды.(просто они еще и подписаны ниже, кто есть кто) Представляете, она даже Эмили замазала!
-Она сказала, что Эмили ее предала и бросила, — сказала Дель, на секунду отвлекшись от пергамента.
-Ей, однажды, стало совсем плохо. Она начала истерить и громить все в комнате. Хорошо, что забыла про свою волшебную палочку. Мы пытались ее успокоить, и я решила попробовать принять облик этой самой Матильды. Она сразу же замолчала, успокоилась, легла на кровать, укрылась одеялом и стала вот так тихо лежать. Потом я делала так еще и еще. И каждый раз срабатывало.
-Тебе не страшно становиться ей? — поинтересовался Альбус, подперев голову рукой и смотря на Эмму. — Ты же не знаешь, что эта Матильда из себя представляет и почему на нее так реагирует Дестини.
-Страшно конечно,— немного неуверенно сказала девушка, слегка теребя пальцы. –Но это единственное, что помогает. Вы же видели, какая она сразу стала послушная. Не волнуйся, Зейн, все будет в порядке. Мы завтра сходим с Дель за снотворным, которое Дестини выписывают сестры Помфри и она будет спать спокойно.
-Уж надеюсь,— сказал он, вставая с кресла. –Все равно не нравится мне это все. Ненормальная она какая-то…
-Знаешь, братец, ты мог бы ее понять. Сестра-близнец погибла, еще троих увели и оставили с ней какую-то странную. Крыша у любого бы поехала..,— покачала головой Эмма, беря в руки книгу, с которой она разбиралась до разговора.
— Я понимаю, что она чувствует, но я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось, — пробормотал Зейн.
-Ну вот и хорошо. Так что не переживай, — махнула рукой Эмма, открывая книгу на нужной странице и снова садясь у камина.
Альбус чуть нахмурившись посмотрел на нее, тоже думая, что из этой затеи ничего хорошего не выйдет. Дестини не была из ряда девушек нормальных. Пусть хотя бы она была необычной! Но нет! Ее внешний вид иногда пугал, когда вместо юбки, жилетки и рубашки, под мантией на ней было белое платье— ночнушка, а волосы растрепаны. Складывалось ощущение, что она находилась всегда в каком-то трансе.
-И ты тоже не думай об этом, Альбус, — сказала Эмма, заметив его взгляд.

@музыка: Властелин Колец - Рохан

@настроение: Очень интересное...)))

@темы: гарри поттер,продолжение

---

Варенье из жимолости

[Bird in a Cage]

Название: Варенье из жимолости.
Автор: Артур Вознесенский.
Бета/Гамма: нет.
Пейринг: Северус Снейп/Гарри Поттер.
Рейтинг: R (за мат).
Жанр: Romance/Humor.
Размер: миди.
Статус: закончен.
Саммари: Золотой Мальчик вновь оказывается в ситуации, когда ему необходима помощь. И помощь никого иного, как его бывшего ненавистного профессора зельеварения, который уже много лет считается погибшим.
Предупреждения: AU, мат.

Размещение на других ресурсах только с согласия автора.

s40.radikal.ru/i087/1107/75/fad6e0e0f50b.jpg - коллаж от Greenwich в качестве обложки.

Пролог.

День незаметно перетек в ранний вечер. Закатное солнце окрасило кроны сосен в соседнем лесу оранжевым, пахнуло сыростью с легким горьковатым привкусом дыма. Кто-то развел костер неподалеку, но одного этого запаха было недостаточно для того, чтобы разогнать назойливую мошкару, так и норовившую впиться в незащищенные участки тела. Худой черноволосый мужчина, работавший в саду, отмахивался от мелких кровопийц рукой, сдувая со лба длинные, прилипающие к увлажненной испариной коже пряди. Он собирал жимолость - торопливо, стряхивая ягоды в чашку прямо с веток кустарника, стараясь успеть до того, как сумерки окончательно окутают своим непроницаемым покровом яркое закатное небо с проседью перистых облаков. На горизонте набухла влагой черная туча - ночью будет дождь.
Жимолость... Не то, чтобы он ее любил. Горьковатый вкус, вытянутые синие капли ягод, ярко-красный, словно кровь, сок, плохо отмывающийся с рук. Просто так повелось с тех самых пор, как ему пришлось поселиться здесь: посаженная кем-то жимолость цвела и плодоносила, и он шел собирать ягоды, жалея, что иначе к середине лета они опадут и сгниют на плодородной черной почве сада. В крайнем случае, можно было сварить варенье.
Оно, это варенье, у Северуса Снейпа всегда выходило отменным.

Глава 1.

Черный пес увязался за ним от самого рынка. Крутился рядом, фыркал, иногда садился на задние лапы и делал вид, что ищет что-то совсем другое, но не отставал ни на шаг. Снейп купил только пакет сахара и кое-какие приправы и травы, найти которые в лесу в это время года не представлялось возможным. Ничего, что могло бы привлечь столь пристальное собачье внимание. Однако, лохматая дворняга оказалась просто не по-собачьи настырной. Возможно, поэтому зельевар не удивился, когда в одном из безлюдных переулков на пути к дому пес перекинулся в не менее лохматого и грязного, однако вполне прилично одетого мужчину. Ну… почти не удивился.
- Узнаешь меня, Северус?.. – Хриплый, прокуренный голос с обертонами, которые скорее подошли бы рычанию разозленного Грейбека. – Ну, что молчишь, будто воды в рот набрал? Знаю, боишься…
Что ему нужно? Вернулся с того света, чтобы отомстить?.. Но за что мстить? Его хваленый крестник жив, магический мир спасен, а проклятый двуличный шпион и предатель, пусть и оправданный посмертно, лежит в могиле. По крайней мере, зельевар был убежден, что все считают именно так.
- Прошу прощения, но я вас не узнаю. – Спокойно, совершенно спокойно повернуться спиной к нежеланному собеседнику и пойти своей дорогой. Только бы не подвело самообладание. Надо было еще изобразить удивление в момент обращения, глядишь и сошло бы такое поведение за внезапную потерю памяти с невозможностью ее восстановления. Благо легилименции Сириус обучен не был.
- Что?! Ты, слизеринский… - Глухое ворчание, перешедшее в какое-то гортанное бульканье. Что-то потянуло сзади, мешая продолжить путь.
Северус обернулся. Так и есть: пес вцепился мертвой хваткой в край плаща и рычит, не пуская дальше. А ведь мог бы и в ногу вцепиться. Значит, не хочет причинять вреда. Интересно, почему… То есть нет. Совсем, совсем не интересно. Все, что может быть связано с этим блохастым ублюдком, его семейством, его знакомыми и всем тем миром, от которого Северус добровольно отказался – все это по определению не может быть интересным. И если Сириус и дальше не собирается предпринимать ничего, что могло бы угрожать жизни и здоровью Снейпа – тем лучше. Можно и дальше изображать абсолютное неведение и катастрофического размера провал в памяти. Зельевар остановился, и пес отпустил плащ, тяжело дыша и вывалив розовый язык из пасти. Второе обращение заняло чуть больше времени. Снейп терпеливо ждал, понимая, что уйти ему все равно не дадут.
- Послушай… Северус… - Надо же, тон почти примиряющий. – Мне некогда играть с тобой в эти игры. – Ну да, как будто Снейп первый начал. – Это я, Сириус. Да, я жив, но это я объясню позже…
- Зачем? Я не хочу этого знать. – Северус не без удовлетворения подметил изумление, промелькнувшее в глазах анимага. – Я вообще понятия не имею, кто вы. Прекратите задерживать меня, или я позову полицию! – Типичная маггловская угроза. И никакой, ни малейшей попытки достать волшебную палочку для самозащиты. От этой привычки пришлось избавляться годами, но оно того стоило. Сириус казался совершенно растерянным.
- Да что, черт подери, с тобой! Ты как будто… - Блэк явно перебрал в уме все, что могло случиться со Снейпом за прошедшие годы, и все-таки самостоятельно пришел к неутешительному выводу. – Черт… этого просто не может быть! Ты что, головой ударился?! Ты не мог взять и все забыть… просто забыть… ты… просто притворяешься, Нюниус!
Ну вот, в ход пошли оскорбления. Сдерживаться становилось все труднее, но Снейп терпеливо и тщательно сохранял на лице выражение некоторого отупления и совершенного непонимания.
- Прошу прощения, сэр… Но я все же собираюсь пойти домой.
Это «сэр», похоже, окончательно доконало Блэка.
- Слушай, ты… ты… Вспоминай немедленно! – Он вцепился в лацканы снейповского плаща так, словно от этого зависела его жизнь, и Северус подумал о том, что позвать полицейского было не такой уж и бредовой мыслью. – Слушай сюда! Это я! Сириус! Сириус Блэк, блядь! Вспоминай!
- Ну, с тем, что ты Сириус, блядь, я поспорить не могу… - сорвалось с губ прежде, чем Северус успел прикусить язык.
Сириус как-то нехорошо изменился в лице, и Снейпу стало понятно, что прокушенным подолом плаща он теперь не отделается. Да. К сожалению, как ни старайся, всегда найдутся привычки, зачастую опасные для жизни, избавиться от которых попросту невозможно…

Глава 2.

Заплаканная Джиневра Поттер сидела в гостиной, утопая в мягком кресле с потертой бархатной обивкой. С двух сторон ее утешали лучшие друзья семьи – Гермиона и Рональд Уизли. Снейп узнал в лицо всех, несмотря на прошедшие годы. И с оттенком злорадства отметил, что эти самые годы не сделали Джинни краше. Больше всех из семейства Уизли зельевар не любил именно эту рыжую выскочку. Может, потому что в принципе недолюбливал вот таких самоуверенных девиц, считающих, что весь мир вращается вокруг их смазливых мордашек, а потом превращающихся в скандальных домашних клуш. Может, после той памятной истории с дневником Тома Реддла. А может, просто потому, что был уверен – она испортит Золотому Мальчику жизнь, которую Северус так старался сберечь все эти годы. И вот, он оказался прав.
Остановившись чуть в стороне, после того, как переступил порог гостиной комнаты, Снейп безучастно посмотрел на Сириуса. Тот негромко окликнул Джинни, и женщина подняла покрасневшие, опухшие от слез глаза.
- Что… но как…
- Джинни… - Сколько терпения в голосе. Кажется, рядом с этой рыжей Уизли Сириус сколько угодно был готов строить из себя ангела. – Давай поговорим об этом после. Нам нужно увидеть Гарри.
- Гарри… - Глаза Джиневры вновь заблестели от слез, и Гермиона мягко опустила ладонь на плечо подруги. – Да, конечно, я вас провожу. Профессор, - она взглянула на Северуса, - спасибо, что согласились придти…
- Мистер Блэк был очень убедителен, - процедил зельевар, украдкой касаясь надежно скрытого от посторонних взглядов под рукавом и повязкой следа от собачьих зубов на левом предплечье. Именно там, ближе к запястью, где раньше красовалась метка. Что остановило Сириуса в тот момент, было Снейпу не совсем понятно. Возможно, понимание того, что однорукий зельевар вряд ли сможет чем-то помочь его крестнику.

Джинни попросила Гермиону и Рона подождать в гостиной. Оба не высказали никаких возражений – за все это время они не произнесли ни слова. Молчал даже обычно несдержанный Рон, хотя на его веснушчатом лице читалось неприкрытое изумление и непонимание, какого черта понадобилось Сириусу приводить этого «восставшего из мертвых» в дом Гарри. И теперь Гермиона лишь выразила молчаливое согласие обоих легким кивком головы. Снейп никогда не сомневался в умственных способностях Гермионы-в-девичестве-Грейнджер, по крайней мере до того момента, когда случайно узнал о ее бракосочетании с отпрыском рыжего семейства. Но, кажется, она весьма положительно влияет на своего мужа: с закрытым ртом Рональд Уизли не вызывал у Северуса никаких отрицательных эмоций.
В доме было тихо и пусто, из чего Снейп сделал вывод, что события, послужившие причиной его появления здесь, произошли достаточно давно. Иначе все комнаты были бы переполнены стенающими родственниками, суетой, никому не нужными разговорами и пересудами. Хватит с Северуса и бледной всхлипывающей Джиневры – как будто она сама не могла предугадать такого исхода событий.
Они втроем – Сириус тоже решил сопровождать зельевара, поднялись на мансарду, где была обустроена спальня. Пока Снейп с отсутствующим видом разглядывал скучные, в бледно-бежевую полоску обои, Джинни тихо пробормотала пароль, и дверь гостеприимно распахнулась, приглашая вступить в мягкий полумрак комнаты. Северус медлил. Он знал, что пожалеет, если переступит порог, но выбора не оставалось. Он сделал шаг.

И увидел то, чего больше всего боялся.

Глава 3.

Двойной агент, ветеран войны и просто профессор зельеварения с огромным стажем работы Северус Тобиас Снейп всегда гордился своим мастерством сохранять лицо в любых, даже самых непредвиденных обстоятельствах. Но только Мерлин, который почему-то, если верить присказкам, обязан знать все, и теперь один-единственный знает, чего это самообладание стоило Снейпу в этот раз, когда он взглянул на Поттера, перешагнув через порог мансарды. Или, правильнее было бы сказать, на то, что осталось от Поттера.

Нет, не то чтобы Северус не был в курсе произошедшего. Сириус посвятил Снейпа во все детали как раз после того, как почти отгрыз ему руку, пригрозил выпустить кишки, а потом заставил пойти в дом и перевязать рану, потому как от исцеления магическими методами зельевар отказывался принципиально. После Блэк еще пытался держать своего пленника под прицелом волшебной палочки, дабы Снейп не смог оказать сопротивления, или отомстить, но быстро сам отказался от этой идеи. Сопротивляться Северус даже не пытался, понимая, что его опять втянули в историю с чужими проблемами и деваться уже попросту некуда. Хотя бы потому, что неожиданно воскресать, а после мчаться на поиски того, кто предположительно должен быть мертвее мертвого из-за пустяка Сириус бы не стал, а значит, от цели своей не отступится.
Насчет воскрешения, правда, Северус пребывал в сильных сомнениях. В объяснениях Блэка присутствовал какой-то нереальный заворот сюжета со всеми этими заклятьями, Министерством, Аркой Смерти и некоей возможностью заставить эту самую Арку исторгнуть свою жертву живой и невредимой. Но, так или иначе, тот факт, что Сириус вполне реален и даже покушается на жизнь и здоровье зельевара, отрицать было нельзя, и Снейп решил отложить эту загадку на потом. А вот то, что случилось с Поттером, было отчасти… закономерным. Как можно было уловить из сбивчивого, и несколько косноязычного от волнения рассказа Сириуса, Поттер, хоть и обзавелся семьей, и даже тремя детьми, оправиться после войны до конца так и не смог. Особенно развитию проблемы поспособствовала «смерть» Северуса, в которой Герой Магической Британии винил только себя.
- Джинни рассказывала мне, что год от года Гарри становилось все хуже. Он несколько раз уходил из дома, все пытался изобрести способ воскрешать из мертвых, говорил что-то об артефактах, о новых заклинаниях… Но у него даже не было твоего тела, Северус, чтобы попытаться оживить тебя. Гроб хоронили пустым, решив, что тело уничтожили Пожиратели. Старшему сыну Гарри еще не исполнилось и двенадцати, а это сумасшествие уже обрело форму мании. Потом, когда все уже случилось… когда Гарри… в общем, его опыты помогли воскресить меня. Именно на них было основано то заклинание, возвращающее из Арки Смерти. Но тогда, когда это было нужно больше всего, меня не было рядом…
Снейп неопределенно хмыкнул. Еще не хватало, чтобы Блэк сейчас начал жалеть себя и плакаться на кухне в жилетку человека, которого еще недавно едва не лишил весьма важной части тела. Погруженный в свои страдания Сириус хмыканья не заметил.
- Джинни сказала, что все это становилось невыносимым. Я понимаю ее. Бедная девочка. Ведь она любила Гарри таким, какой он был раньше. Как же война ломает людей…
- К делу, Блэк. – Повязка была готова, и Северус не собирался тратить свое время на выслушивание бесполезного нытья. Так, по крайней мере, он определил это для себя. Может быть, ему просто не хотелось слышать, как все эти добрые, порядочные люди, какими все их считали, все эти друзья и близкие Золотого Мальчика не смогли, а вернее даже не особо и пытались помочь ему в трудную минуту. Разумеется, герои ведь всегда должны справляться сами. Блэк, по крайней мере, действительно не имел возможности как-то повлиять на Поттера, но куда смотрели остальные? Ждали чуда в лице воскресшего зельевара? Ну что ж, дождались. Северус усмехнулся. Сириус ответил ему недобрым взглядом, но рассказ свой сократил:
- В итоге Джинни решила подать на развод. Кажется, это стало последней каплей для Гарри. Я ни в чем ее не виню, бедная девочка и правда не знала, что делать. Гарри не обращал на нее внимания, да и для детей стал скорее «отцом на выходные». Он был просто одержим идеей вернуть тебя, Северус…
- И?.. – немного более нетерпеливо, чем стоило бы.
- Когда Джинни сообщила Гарри о своем решении, он просто кивнул, ушел и заперся в комнате. Джинни не хотела его беспокоить, думая, что ему нужно побыть одному и все переосмыслить, но он не вышел и к полудню следующего дня. Джинни постучалась к нему, ответа не было. Это обеспокоило ее, и она вскрыла дверь с помощью заклинания. Никто не знает, что он сделал с собой. Когда Джинни увидела его, он уже был таким…

И вот теперь Северус имел возможность воочию наблюдать, что значит определение «таким». Он видел «надежду магического мира» в самых разных состояниях: рассерженным и опечаленным, отчаявшимся, когда гриффиндорец уже не боялся повышать голос даже на ненавистного профессора зельеварения. Полумертвым, грязным, окровавленным после боя, когда добросердечная Поппи Помфри хлопотала над мальчишкой, залечивая раны и сращивая кости. Но сейчас… сейчас Снейп со всей определенностью мог бы сказать, что Гарри Джеймс Поттер мертв.

Глава 4.

- Я не понимаю, чего ты хочешь от меня, Блэк.
Снейп и Сириус уединились на небольшой уютной кухне дома Поттеров, чтобы поговорить с глазу на глаз после того, как зельевар тщательно осмотрел Гарри. Северус уже отказался от чая и теперь разозленно кривил губы и раздувал крылья носа, не зная, как бороться с вселенским недоумием, которое, казалось, настигло Сириуса и окончательно поглотило его и без того не слишком ясный разум.
- Я уже сотни раз объяснял: что-нибудь, что вернет Гарри в сознание. Мы все готовы оказать тебе любое содействие, помощь… неважно, в какую цену это встанет, просто сделай это.
- И я уже сотни раз отвечал тебе, Блэк: я не умею воскрешать!
- Он не мертв! – наконец взорвался анимаг. Сириус вскочил из-за стола и теперь упирался широко расставленными ладонями в край столешницы, едва не опрокинув собственную чашку с недопитым чаем. Северус взирал на него снизу вверх с легким раздражением. – Гарри не мертв! Он просто без сознания, в летаргическом сне, в…
- В коме, - услужливо подсказал Снейп. – А теперь, если бы ты был так добр сесть на свое место, Блэк, и прислушаться если не к голосу собственного рассудка, то к моим словам, то я бы объяснил тебе, что понятия не имею, что следует делать. Я не сотрудник Святого Мунго и даже не колдомедик. Я зельевар, и, Мерлиновы подштанники, я уже гребанное количество лет не являюсь официально живым! Я покинул магический мир, отказался от своего прошлого, и тот факт, что Поттеру что-то вступило в голову, не должен…
- Я тебя прошу, - голос Сириуса стал неожиданно мягким и тихим, заставив Северуса умолкнуть, не договорив, – мы все тебя просим. Мы уже сделали все, что было в наших силах, но Гарри, он хотел вернуть тебя. И это значит, что ты единственный, кто может сделать больше, чем все мы. Просто попытайся. Пожалуйста.
У Снейпа уже была заготовлена речь о том, что он не обязан помогать семье человека, отец которого сломал ему, Северусу, всю жизнь. Что он уже сделал все, что был должен еще во время войны, и теперь имеет, наконец, право на покой. Но было что-то в голосе Сириуса, такое, из-за чего все собственные доводы показались надуманными и незначительными. Что-то надломленное в словах человека, вновь получившего шанс обрести близких, и теперь теряющего эту надежду.
- Я ничего не обещаю… - произнесенное глухо, с неприкрытым раздражением. Снейп отвел взгляд, не желая смотреть на того, кто вновь вынудил его поступиться своими убеждениями, и только это лишило его возможности увидеть, как искорка надежды вновь разгорелась в серых глазах.

Зельевар остался на кухне один, когда Сириус ушел, чтобы поговорить с Джинни и сообщить, что Снейп попытается помочь Гарри. Как именно помочь, сам Северус даже не предполагал. Он вспоминал ощущения, которые нахлынули на него там, на мансарде, когда он увидел безжизненное тело, распростертое на чистых, даже накрахмаленных, словно в больнице, простынях. Эти ощущения до сих пор отзывались неприятным, горьковатым привкусом во рту, и Снейп невольно жалел, что отказался от чая. Привкус неудачи. Сначала Лили – он не сумел сберечь ее, он заставил ее отвернуться своими же собственными словами, а ведь все могло сложиться иначе. Он ничего не смог сделать, ни тогда, ни после, только вновь и вновь в кошмарных снах наблюдая, как навсегда закрываются зеленые глаза. Как будто в тот день Северус мог быть рядом и видеть каждое мгновение ее мучений. И вот теперь время совершило безумную петлю, повторяя ошибки прошлого. Не осталось никого, и ничего. Даже маленький обветшалый дом в Паучьем тупике за неимением владельца продали и снесли. Снейп ходил туда однажды, чтобы посмотреть на оставшийся ровный пустырь с участками выжженной травы и мелкой щепы. Старая фабрика неподалеку еще работала, хотя ее давно пора было закрыть, но детскую площадку, где произошла их первая встреча с Лили, давно разобрали, а рощицу, где они любили разговаривать, прячась в тени деревьев в солнечный полдень, вырубили. И вот, теперь единственное напоминание о счастливых днях, эти зеленые глаза, последнее, что желал увидеть Северус, прежде чем умереть, теперь они тоже закрылись, и надежда на то, что это не навсегда, кажется слишком глупой. Сейчас Снейп отчаянно, всей душой хотел бы зажать в руке маховик времени, раскрутить со всей силы и сказать себе, лежащему на полу этой проклятой Визжащей Хижины: «Умирай, умирай, пожалуйста». Не нужно бороться, не нужно приходить в сознание, останавливать кровь, с кашлем и хрипом отползая в сторону, и дрожащими пальцами нащупывая в кармане мантии противоядие, чтобы выжить. Не для того, чтобы понять – ты опять не справился, не уберег. Где-то в глубине души Северус понимал, что просто сбежал. Оставив все воспоминания, отказавшись от всего, что связывало его с прошлым. Наверное, тогда ему казалось, что избавив Поттера от своего присутствия, он сделает его счастливым. Ведь каждый, кто стал хоть немного, но по-настоящему ближе, уже давно не видит солнца. А Снейп видит. И это заставляет его ненавидеть себя еще больше.
- Джинни сказала, что не хочет здесь оставаться, поэтому она съедет в Нору на время, тем более, что дети давно там, а комнату освободит для тебя. – Сириус появился в дверях так внезапно, что погруженный в свои мысли Северус слегка вздрогнул. Годы брали свое: в последнее время зельевар стал намного менее внимательным, да и привычное хладнокровие нередко изменяло ему. – Я тоже думаю, что так будет лучше. Ей надо хоть немного придти в себя.
Снейп слегка поморщился, чувствуя себя так, словно проблему только что попросту переложили на его плечи, да так оно и было.
- Я живу в том же доме на площади Гриммо, уверен, ты его помнишь. Джинни не захотела там жить, и они с Гарри купили новый дом, так что мне сильно повезло – после моего возвращения я не остался на улице. Хотя я точно знаю, Джинни все равно помогла бы мне отыскать подходящую берлогу для холостяка… - Сириус был непривычно многословен, и Северус вдруг с удивлением понял: Блэк просто не знает как себя вести. Теперь, когда Снейп оправдан, и вся ситуация развернулась под другим углом.
- Конуру.
- Что?.. – Сириус осекся на полуслове и выглядел настолько обескураженным, что вызвал у Снейпа легкую усмешку.
- Подходящую конуру, Блэк. Для тебя – конуру, а не берлогу.
С полминуты анимаг просто таращился на Северуса, а затем расхохотался, демонстрируя в улыбке желтоватые зубы:
- А ты не лишен чувства юмора, да?.. – Он неожиданно хлопнул зельевара по плечу, отчего тот вновь поморщился. – Так я о чем… я могу тоже переехать сюда. Думаю, тебе будет одиноко… в таких обстоятельствах. И может понадобиться помощь. Ты только скажи, если что-то будет нужно…
- Блэк, - Северус перебил собеседника, не особенно церемонясь, и порядком устав от продолжительных разглагольствований впустую, - я никогда не жаловался на одиночество раньше, с чего мне опасаться его теперь? Если мне что-то понадобится, я вышлю сову или воспользуюсь каминной сетью.
- У тебя появилась сова?
- Еще нет, но думаю, теперь в ней возникла необходимость, - зельевар поднялся из-за стола, всем своим видом демонстрируя, что устал от расспросов. – А теперь, с позволения… мне хотелось бы навестить свой дом.
- Принести какие-то ингредиенты или книги?..
- Собрать жимолость, - сухо бросил Снейп, и покинул кухню, прежде чем Сириус успел бы спросить что-то еще.

Глава 5.

Дом встретил Северуса прохладой и знакомым ароматом нагревшейся за день древесины. Мужчина возвращался пешком, он отказался от аппарации, когда решил покинуть магический мир и жить, как обычный маггл, и теперь это практически вошло в привычку. Сначала было сложно, но упорства Снейпу было не занимать, как и принципиальности, и теперь обходиться без помощи волшебной палочки и заклинаний не казалось чем-то за гранью реального. Жизнь в этом месте, вероятно, могла сделать счастливым любого человека, желающего провести свои дни в спокойствии и уединении. Северус не выбирал специально, его больше волновало отсутствие бумажной волокиты, и вариант с добродушным старичком-магглом, подавшим объявление о срочной продаже старого дома, оказался просто идеальным. У пожилого бывшего фермера не было никакой родни и ничего за душой, кроме солидного возраста и желания скоротать последние дни, купив себе клочок земли как можно дальше от города, и возделывая маленькую делянку возле собственной хижины. Уютный дом, пусть даже с садом, но в черте города, не подходил для этих целей, тем более что, по словам старика, он был слишком большим для одного человека, и навевал ощущение одиночества. Снейп мог бы с этим согласиться, но пресловутое одиночество не тяготило его, и он, не торгуясь, заплатил магглу нужную сумму, получив в свое владение документ на недвижимость с подписью, прописку, и дом с садом в придачу.
Прикрыв за собой тихо и уютно скрипнувшую дверь, зельевар разулся, и бесшумно ступая по настеленным ковровым дорожкам, прошел в кухню. Повесив плащ на спинку стула, и оставшись в слегка потертом, но добротного вида сюртуке, он тщательно вымыл руки с хвойным мылом и принялся искать что-то на нижней полке буфета. За годы жизни в этом доме Северус наизусть изучил расположение каждого предмета; каждой мелочи было отведено свое собственное место, и все содержалось в полном порядке. Вот и теперь пальцы правой руки нащупали на полке жестяную банку с чайным сбором – листьями смородины, мятой, мелиссой и другими компонентами, левая рука свинтила крышку и перехватила банку удобнее, чтобы насыпать сушеный сбор в чайничек для заварки. Для этих привычных движений не требовалось никакого сосредоточения, и мысли зельевара витали где-то далеко. Сначала выпить чашку крепкого, душистого чая. Затем, и только затем продумать план дальнейших действий, на ясную, насколько это вообще теперь возможно, голову. Северус Снейп ощущал странную усталость, надавившую на плечи, когда он осторожно отпивал глоток за глотком крепко заваренный несладкий напиток.

Кажется, он все-таки заснул в кресле, потому что голова немного гудела, как будто переполненная тяжелым свинцом, а длинные оранжевые полосы, стелющиеся от оконной рамы по деревянной обшивке стен, не оставляли сомнения в том, что солнце уже садится. Сириус отчасти был прав, когда говорил, что Снейп хочет забрать из дома некоторые книги и вещи. Привычка варить зелья в свободное время оказалась сильнее, чем желание расправиться со всем, что напоминало о прошлом, и мужчина все же хранил в доме кое-какие ингредиенты и реагенты, которые ему удалось купить или сберечь. Он наизусть знал все книги в небольшой библиотеке, которую тщательно собирал, смешав на одной полке волшебную и маггловскую литературу, и с самого начала мог определенно сказать: ничего, что может помочь Поттеру, там нет. И все же не мог не прихватить некоторые сборники рецептов, инструкции и собственную записную книжку, в которой не было ничего личного, зато были важные пометки и наблюдения. Снейпу нужно было что-то в качестве отправной точки, что-то, от чего он мог отталкиваться в своих изысканиях.
Поднявшись с кресла и морщась от тянущей боли во всем теле, зельевар неторопливо собрал в небольшой чемодан все, что отложил, чтобы забрать с собой, в том числе кое-какую одежду и необходимые мелочи. Если уж ему придется смириться с тем, что несколько дней, а может и недель, он будет жить в доме Поттеров, то, по крайней мере, не стоит обременять себя постоянными возвращениями. Закрыв чемодан, Северус не выдержал и потянулся, едва не застонав от того, что боль только усилилась. Мышцы затекли в кресле, и теперь не оставалось иного выхода, как терпеть. Помедлив, мужчина перепроверил наличие волшебной палочки – теперь она ему точно пригодится, и поставил сверху на чемодан увесистую коробку. Ее можно было бы принять за коробку с какими-нибудь порошками или травами, если бы Снейп сам совершенно точно не знал, что внутри только ягоды и сахар. Он не обманул Сириуса, сказав, что уходит, чтобы поработать в саду. Днем, после чая, и как раз перед тем, как забыться коротким, не приносящим отдохновения сном, уставший от эмоционального всплеска, он покинул дом и направился к кустам жимолости, кудряво разросшейся у крепкого деревянного забора. Целые грозди синих капель свисали с тонких веточек, и Северус присел на корточки, поставив чашку в траву и принимаясь обирать сочные ягоды. Некоторые, особо спелые, лопались прямо в руках, окрашивая бледную изжелта кожу темно-розовыми и ярко-красными пятнами. Чуть в стороне, справа, рос пышный куст белого шиповника, насыщая летний воздух тяжелым сладким ароматом. В белых цветках жужжали пчелы, возились толстые блестящие жуки. Один из жуков, басовито зажужжав и расправив надкрылья, взлетел, но не рассчитал траектории полета и запутался в волосах зельевара. Снейп достал жука и прежде чем отпустить, долго разглядывал тонкие лапки с хватательными крючками на концах. Сейчас все ягоды собраны, на кустах остались только самые зеленые и незрелые, те, что еще только собираются начать наливаться легким пурпурным оттенком, постепенно переходящим в благородную синеву. Вещи тоже собраны, поэтому оставаться в доме и далее – совершенно бессмысленно. Снейп не любил терять время впустую, а еще больше не любил прощаний. Почему-то на мгновение ему показалось, что дом будет скучать без него, но мысль была настолько непростительно глупой, что мужчина даже разозлился. Крепко заперев входную дверь, он взял чемодан за ручку и аппарировал по нужному адресу.

Глава 6.

Всю ночь шел дождь. Он барабанил по крыше, по оконным скатам, вливался тугими струями в водосточные трубы и стекал на черную, насквозь пропитавшуюся влагой землю. Он мешал работать. Раньше отдаленный шум дождя за окном всегда умиротворял Северуса. В такие дни, если он не был в подземельях Хогвартса, а, допустим, проводил дни каникул в своем доме в Паучьем тупике, он всегда брал в руки книгу, накрывал пледом усталые ноги, но не читал, вместо этого лишь прикрывая глаза и вслушиваясь, вслушиваясь в шелест бегущей по водостокам воды. Но в эту ночь все было иначе. Раздраженный зельевар метался по слишком тесной для таких резких движений кухне и не мог сосредоточиться. Казалось, что даже стены дома слегка дребезжат, рассеивая внимание, мешая собрать воедино разбегающиеся мысли. Несколько раз Снейп открывал свою записную книжку и пытался составить хоть какой-нибудь план, но все попытки проваливались еще в самом начале. Ему не спалось, несмотря даже на сильную усталость и боль в напряженной спине, а томительно медленно передвигающиеся стрелки часов, как будто собирались и вовсе остановиться, не позволяя наступить спасительному рассвету.
Было уже три или четыре часа утра, когда шум внезапно прекратился, так резко, что на мгновение Северусу показалось, будто он оглох. Затем откуда-то издалека донеслось тихое журчание образовавшихся из дождевых потоков ручейков, и дом надсадно скрипнул от самого основания и до покатой крыши, точно так, как мог бы вздохнуть уставший от жизни старик, неожиданно разбуженный звонкими голосами детей. В этот момент Снейп осознал, что за всю ночь ни разу не поднялся наверх, чтобы проверить, как там Поттер.
Гладкое полированное дерево лестничных перил холодило кожу ладони, когда зельевар неторопливо поднимался по высоким ступенькам лестницы. После бессонной ночи все мышцы налились тягучей болью, и мужчина ощущал нечто, очень похожее на раздражение – все эти Уизли во главе с Блэком, наверняка дежурили бы у постели их обожаемого Гарри денно и нощно, не прерываясь на обед и ужин. Сам Снейп совершать подобный подвиг не собирался с самого начала, и более того, считал бессмысленным: к чему тратить время на наблюдение за бессознательным телом, когда намного важнее попытаться отыскать что-то, что могло бы действительно помочь. И все же, он не мог не признать, что стоило хотя бы раз за эту ночь заглянуть на мансарду, и просто убедиться, все ли в порядке.
Перед отъездом Джинни сняла запирающее заклятье, и сейчас дверная ручка легко повернулась в ладони зельевара, открывая путь в мягкий полумрак комнаты. Вряд ли Поттер мог что-то услышать, по словам Сириуса, он совершенно не реагировал на происходящее вокруг, но Северус почему-то задержал дыхание, как будто не желая разбудить спящего. Осторожно прикрыв за собой дверь и ступая почти бесшумно, он прошел к единственной стоявшей здесь двуспальной кровати. Бледное лицо Гарри белело в темноте, почти неузнаваемое без привычных очков, с этими заострившимися скулами и запавшими глазами. С прошлого визита Снейпа ничего не изменилось – Поттер оставался совершенно неподвижным, и только слабое дыхание и сердцебиение давало понять, что он еще жив. Помедлив, зельевар огляделся и медленно опустился на стул, явно специально поставленный возле постели больного для таких визитов. Здесь было тихо, не считая порывов ветра, шуршащего по карнизу крыши и гудевшего в каминной трубе. Но звуки эти были глухими, и словно не принадлежали к этому крохотному миру, ограниченному стенами мансарды. Тишина не казалась пугающей, она не давила, и Северус не спешил уходить, вглядываясь в темноте в исхудалое лицо Гарри. Уже давно не мальчик – мужчина, Поттер, однако, не приобрел окончательного сходства со своим отцом. Не обзавелся ни широким из-за легких залысин лбом, ни глубокими складками, что пролегли бы от уголков губ к крыльям носа. В его чертах так и не появилась присущая возрасту жесткость, и пролетающие годы не имели над ним власти. Снейп смотрел и видел все те же непокорные вихры черных волос и длинные ресницы, узкие крылья носа и плавную линию обычно таких ярких, а теперь побледневших почти до синевы губ. И… шрам. Он никуда не исчез, и зельевар невольно подумал о том, причиной скольких неприятностей для Гарри стал этот тонкий росчерк, оставленный смертельным заклятьем. Сколько боли принес, когда темный лорд пытался завладеть сознанием мальчика. Северус пытался тогда уберечь его, сделать сильнее с помощью долгих изнурительных тренировок… Тогда это казалось единственно верным решением, но так ли это помогло? Сумел ли он вообще хоть как-то помочь? Поддавшись неожиданному порыву, Снейп протянул руку, но сразу замер, сомневаясь. И все же сухие холодные пальцы коснулись бледного лба, очерчивая шрам в виде молнии, слегка, совсем слегка касаясь отросших черных волос, поглаживая, как можно было бы гладить по голове ребенка. Убрав руку, Северус отвернулся, чувствуя странное, сдавливающее ощущение в груди. По-прежнему стараясь не шуметь, он поднялся со своего места и, не оглядываясь, вышел из комнаты.

Глава 7.

На горизонте еще только начинала пробиваться белесая полоса рассвета, отчего воздух сразу стал прозрачнее и чище, а зельевар уже покинул дом, чтобы аппарировать на Косую Аллею. Не нужно было обладать даром предсказания, чтобы понимать – только проснувшись, Сириус сразу поспешит в дом крестника с проверкой. Под каким углом ни смотри на все произошедшее, какие условия ни приплетай, первое впечатление все равно остается самым сильным и избавиться от него очень сложно, если возможно вообще. Блэк по-прежнему не доверял Снейпу. Как бы ни пытался анимаг изменить свое отношение, но события прошлого налагали свой отпечаток, ограничивая узкими рамками убеждений даже самые лучшие и искренние побуждения. Уважения были достойны уже и эти попытки, хотя Снейпу, по большому счету, было безразлично, насколько тепло относится к нему Сириус. В любом случае, меньше всего сейчас он хотел подвергаться расспросам и вообще беседовать с кем бы то ни было. Необходимость сделать кое-какие покупки послужила достойной причиной для ухода, который, конечно, все равно, и зельевар это отчасти понимал, выглядел, как побег.

Оказавшись в тени одного из небольших, словно игрушечных домиков Косой Аллеи, Северус почувствовал себя лучше. В такое время на улице было мало людей, и он мог не опасаться чрезмерного внимания к своей персоне. Впрочем, в предупреждение случайных и нежеланных встреч, он немного поработал над своей внешностью. Потрепанная коричневатая мантия, найденная в шкафу у Поттера, была немного узка в плечах, но зато подшитый к воротнику капюшон надежно скрывал волосы, которые зельевар вдобавок подвязал шнуром на затылке, и большую часть лица. Легкий морок слегка изменил характерные черты и добавил короткую темную щетину на щеках и подбородке, превращая Снейпа в одного из неприметных прохожих, или приезжих путешественников, которых в торговом квартале в любое время было предостаточно. Изменения в стиле походки дались сложнее – Северус привык к своему размашистому шагу с плавными движениями плеч и взмахами рук, но теперь, дабы не привлечь чужие взгляды, пришлось сдерживать себя, и передвигаться, как казалось самому зельевару, медленно и как-то скованно. Впрочем, немного потерпеть, пока все дела здесь не будут завершены, не представлялось столь непосильной задачей.
Первым делом он направился в магазин, где продавали различных домашних животных, по большей части фамилиаров, а главное – хорошо обученных почтовых сов. Небольшой закуток, до потолка заставленный различного размера клетками, коробками и стеклянными террариумами, встретил Снейпа разноголосым гомоном, хлопаньем многочисленных крыльев, шуршанием, скрипом клювов и скрежетом когтей, вскриками, принадлежащими непонятному животному, и характерным запахом, который витал по всему помещению. Стараясь не вдыхать слишком глубоко, Северус прошел к стойке, за которой скучала симпатичная ведьма средних лет, и положил на деревянную тарелочку несколько блестящих сиклей. Разумеется, из собственного кармана. Начинать разговор с Сириусом о непредвиденных тратах Снейп не стал, а тот, судя по всему, обсудить такие очевидные вещи сам не догадался. Идти в Гринготтс было бессмысленно: проще сразу заявиться в Министерство с официальным заявлением о своем возрождении. К счастью, у зельевара оставались кое-какие сбережения в магических галлеонах. Порой он сам поражался своей предусмотрительности.
- Почтовую сову, пожалуйста.
Ведьма окинула мужчину безразличным взглядом, не задержав его больше, чем на несколько секунд. Снейп мысленно выдохнул – морок действовал.
- Выбирайте, мистер… у нас осталось всего шесть, новый привоз будет только завтра, а пока можете посмотреть тех, что остались. Вы предпочитаете сову или сыча, а может быть филина? – Женщина явно старалась помочь покупателю сделать хороший выбор. – Какой цвет оперения вам больше нравится? А характер? Поспокойнее, или может активный? Вам нужно для себя, или…
- Мне нужно, чтобы эта птица приносила почту.
Продавщица уставилась на Северуса, удивленно моргая. Сообразив, что ее только что перебили, и притом довольно жестким образом, она поджала и без того тонкие губы, медленно процедив:
- Клетка нужна?
- Самая простая.
Спустя две минуты зельевар уже шагал по улице, крепко придерживая за металлическое кольцо небольшую клетку с новым питомцем.

После были многочисленные прилавки со всевозможными ингредиентами для зелий: травами и порошками, семенами и плодами, частями различных растений и животных: жиром, шерстью, осколками когтей и рогов. Снейп старался брать всего понемногу, отбирая те компоненты, которые входили в состав сразу нескольких зелий, стараясь не покупать слишком дорогие, которые можно было легко заменить более дешевым эквивалентом. Некоторые магазинчики заманивали покупателей кричащими вывесками и коробками, выставленными прямо на улице, некоторые напротив, таились в таких закутках, где их мог найти только знающий человек. Кое-какие микстуры и порошки, которые могли послужить реагентами или основой для зелий, Северус приобрел в местной аптеке. Уже совсем рассвело, и Косая Аллея заполнилась людьми: волшебниками и ведьмами, покупателями и праздными зеваками, ярмарочными зазывалами и воришками, которые, стоит зазеваться на миг, стащат и кошелек с новенькими галлеонами, и дорогие старинные украшения, которые им только удастся углядеть на чужих шеях и пальцах. Снейп хорошо знал это место, поэтому небольшая сумка, которую он взял с собой, чтобы сложить покупки, надежно застегнутая на все замки, покоилась под мантией, прячась от посторонних глаз. Клетка с недовольно нахохлившейся, но внимательно оглядывающейся по сторонам птицей покачивалась с той же стороны, предупреждая любое желание кого бы то ни было сунуться за легкой наживой.
Зельевар уже устал от сутолоки и многоголосого шума. Утром, когда в посвежевшем после дождя воздухе можно было расслышать щебетание одинокой пичужки, он ощущал себя намного спокойнее, а сейчас приближающаяся головная боль давала о себе знать усиливающейся ломотой в висках. Нужно было возвращаться, но Снейп собирался зайти в еще один неприметный магазинчик на своем пути. Раньше он не раз покупал там неплохие пособия по изготовлению зелий и подготовке ингредиентов, помогавшие ему составлять план занятий. Возможно, и сейчас найдется что-то, что сможет оказаться полезным.
Приоткрыв низкую, плохо поддающуюся дверь магазинчика, Северус проскользнул в прохладный полумрак. Здесь пахло пылью и чем-то неуловимо приятным. Влажный, и как будто густой, как желе, воздух застыл в неподвижности. Дверь захлопнулась за его спиной, тут же отрезая от внешнего мира, словно выключая все посторонние звуки. Где-то в углу, среди кипы бумаг и свитков, раздалось тихое шуршание, а затем торопливые, шаркающие шаги. Продавец, или как он сам любил себя называть, «библиотекарь», низенький старичок с блестящей лысиной и живыми, цепкими глазами, приблизился к посетителю.
- День добрый, добрый… - Его высокий, немного дребезжащий голос, как ни странно, казался довольно приятным, а руки постоянно характерным жестом потирали одна другую. – Чем могу быть полезен, молодой человек?..
- Возможно мне понадобится ваш совет. – Снейп еще не был уверен, что именно собирается попросить, а старичок уже вкрадчиво интересовался:
- Что-нибудь про зелья, верно?.. – Улыбка не сходила с гладко выбритого морщинистого лица. Северус замер. В желудке все свернулось в тугой, жгучий узел – неужели узнал? Заметив замешательство мужчины, продавец поспешно добавил: - Ваши руки. Ваши руки вас выдают.
Зельевар медленно выдохнул. Он не накладывал морок на свои руки, и узкие кисти с длинными пальцами и коротко стрижеными ногтями, характерными пятнами от зелий и различных веществ, намертво въевшимися в кожу, остались прежними. Старик просто догадался о роде его деятельности по виду рук. Следуя за семенящим вглубь магазина библиотекарем, Снейп ощутил, как холодит виски и лоб выступившая испарина.

Глава 8.

Северус задумчиво листал пособие по изготовлению зелий из антенницы жгучей. Клетка с птицей, возившейся на узкой жердочке в попытках вычистить перья, стояла на свободной полке, и ничто не мешало Снейпу сосредоточиться на поиске нужной книги. Он пересмотрел уже не один десяток самых разных учебников и научных работ, методичек и сборников рекомендаций по зельеварению, но до сих пор не нашел ничего, что могло бы вызвать хоть какой-то интерес. Библиотекарь по его просьбе уже подобрал несколько увесистых фолиантов по колдомедицине, травологии и даже заговорам, однако от последних зельевар отказался, пролистав первые несколько страниц – он еще не дожил до тех лет, когда можно начинать верить в подобную чушь. Некоторые из книг по колдомедицине, впрочем, оказались вполне сносными, и Снейп отложил их, чтобы позже просмотреть более тщательно, а возможно, даже купить.
Спустя еще час, увесистая коробка, в которой ровной стопкой были сложены покупки, ожидала на прилавке, пока продавец подсчитывал нужную сумму на старинных счетах, глухо гремевших нанизанными на проволоку деревянными костяшками. Зельевар терпеливо ожидал, перебирая в уме покупки и перепроверяя, не забыл ли он что-нибудь важное. Легкое прикосновение к локтю заставило его взглянуть на старичка-библиотекаря. Тот мялся, явно сомневаясь, стоит ли начинать разговор. Он поминутно оглядывался, но в затененном помещении магазинчика было совершенно пусто, и Снейп вопросительно приподнял брови.
- Молодой человек, - наконец, решился тот, - не хотелось бы вас обременять, но тут такое дело… - Он вновь замолк на пару мгновений и, вздохнув, вытащил из-под прилавка потрепанную книжицу с пожелтевшими от времени страницами и темно-зеленой картонной обложкой. – Вас, наверное, это может заинтересовать. Ничего дурного в этой книге нет, просто…
- Говорите, - как можно более мягко постарался подтолкнуть старика зельевар.
- Это сборник рецептов, старое издание, самое первое, с пометками автора, - покачал седой головой библиотекарь. - Дело в том, что Министерство подвергло некоторые страницы этой книги цензуре, сочли неприемлемым для широкого круга, так сказать. Ну, вы же понимаете, галлюциногены, яды… Они выпустили новое издание, а старые мы должны сжечь или сдать на переработку. Я понимаю, что это не совсем законно, но ведь не будет ничего плохого, если вы купите эту книжку? Уже приобретенные издания никто не станет искать. Вот, эта у нас последняя… - он ненавязчиво подтолкнул сборник к Снейпу, глядя на него такими глазами, как будто пытался всучить на содержание больного щенка.
Северус пробежался взглядом по потертой обложке, но ни название, ни имя автора разглядеть было невозможно.
- Сколько она стоит?
- Пару кнатов, - махнул рукой библиотекарь, просияв так, словно только что спас от уничтожения бесценный раритет. – Вы уж ее возьмите, пожалуйста, молодой человек, пусть хоть на полке стоит, все не в костер.
Зельевар кивнул, молча положив книжку на самый верх стопки и расплачиваясь за покупки. Теперь ему предстояла долгая, и вполне возможно, бесплодная работа. Но начало было положено, а отступаться Снейп не привык.

Как и предполагалось, к возвращению зельевара Сириус уже был в доме. Анимаг выглядел отчего-то немного раздраженным, и явно собирался высказаться по поводу внезапного ухода Снейпа, но умолк, когда на столе появились клетка с птицей, коробка с книгами и холщовые мешочки с разнообразными ингредиентами для зелий, которые Снейп просто вывалил из сумки на край столешницы.
- Ты ходил на Косую Аллею, Северус? Но тебя могли узнать…
- Я позаботился о том, чтобы этого не произошло.
Блэк удивленно разглядывал все приобретения, морща нос и приподнимая брови. В этот момент он очень походил на заинтересованного пса, разве что не обнюхивал ничего, но один мешочек украдкой потрогал, что не укрылось от внимательного взгляда зельевара. Впрочем, тот ничего не сказал по этому поводу, просто отодвигая ингредиенты подальше. Сириус хмыкнул, покосившись на старую поттеровскую мантию, которая теперь висела на спинке стула.
- Старые привычки шпиона, да, Северус?..
По тому, как потемнел взгляд бывшего декана Слизерина, Сириус понял, что сказал что-то не то. В воздухе повисло неловкое молчание. Снейп развернулся спиной к Блэку, принимаясь разбирать покупки. Кухня теперь оказалась в его полном распоряжении, и он собирался все устроить по своему удобству, чтобы облегчить себе процесс работы. Переставляя разные баночки, склянки, пересыпая порошки и перекладывая коробочки с различным содержимым, Северус чувствовал пристальный взгляд анимага, который буквально прожигал его спину. Сириус явно осознал свою промашку, но понятия не имел, как подступиться с извинениями. Он привык к язвительным комментариям Снейпа, и теперь неожиданное молчание действовало угнетающе. Еще несколько минут пролетело в абсолютной тишине, не считая тихого позвякивания стеклянных бутылочек, которые зельевар расставлял на полке, прежде чем послышался негромкий, хриплый голос Блэка:
- Зачем ты вообще это сделал? В смысле… ушел вот так. Я понимаю, что вы все тяжело пережили эту войну, но ведь все закончилось. Джинни все мне рассказала, я много разговаривал с ней о тех днях…
- У меня были причины, - отрезал зельевар, пересыпая жучиные глазки в жестяную баночку.
- Причины? Какие причины? Северус, у тебя никого там нет, среди магглов! И даже не думай, что я поверю, будто твоя полукровность…
- Состояние моей крови не должно тебя волновать, Блэк! – Снейп развернулся так стремительно, что Сириус не успел отпрянуть, едва не сталкиваясь с зельеваром носами. – Да неужели… никого нет… а кто у меня есть здесь? Кто? Может быть, мне следовало напроситься к Поттеру в добрые дядюшки и навещать его семейство по субботам и воскресениям?! – Северус шипел, как рассерженная змея, сузив черные глаза так, что они казались тонкими щелочками. Сириус не остался в долгу, обнажая верхний ряд зубов с утробным рычанием, зарождавшимся где-то в глубине горла…
И в следующую секунду напряжение вдруг оборвалось. Снейп не сразу сообразил, что это хрустнули в бумажном пакетике сушеные гусеницы, которых он придавил рукой. Блэк сразу как-то обмяк, отводя взгляд.
- По крайней мере, может быть, с Гарри все было бы в порядке, - пробормотал он едва слышно.
Северус тяжело дышал, все еще отходя от вспышки гнева. Присутствие Сириуса его раздражало, но он не видел смысла продолжать бесполезную перепалку. Отстранившись, зельевар высыпал шелуху, в которую превратились гусеницы, в банку и устало закрыл глаза.
- Ммм… знаешь, я сегодня еще ничего не ел. Голодный … как собака.
Снейп развернулся, возможно, чуть более резко, чем следовало бы. Анимаг вскинул вверх ладони в примиряющем жесте.
- Я просто предложил пообедать! Что в этом такого?
И услышал в ответ насмешливое хмыканье.

Глава 9.

Разумеется, доверять процесс готовки Сириусу зельевар не стал. Не хватало еще отравиться. Во время своей прогулки по Косой Аллее продукты он не купил, поэтому пришлось обойтись тем, что оставалось в закромах у Поттеров, однако и при таких условиях обед вышел вполне сносным. Блэк так удивлялся способности Снейпа готовить, будто никогда не знал, что в искусстве зельеварения точно так же необходимо следовать рецептам, порой добавляя толику творчества. И даже если упустить этот очевидный аспект из внимания, неужели он думал, что все эти годы Северус питался какой-нибудь маггловской заварной лапшой? Снейп видел такую в магазине пару раз, уже изучил состав и пришел к выводу, что для употребления в пищу она непригодна.
Когда все было готово, и волшебники уселись за стол, Сириуса вдруг прорвало. Анимага интересовало буквально все: и каково это, жить без магии, и как зельевару удавалось скрываться такое долгое время, и что он собирается делать потом, и, главное, как он намеревается излечить Гарри. Привычка обедать в одиночестве подразумевала тишину во время трапезы, поэтому постоянная неумолкающая болтовня Сириуса выводила Снейпа из себя. Блэк же словно после воскрешения не мог наговориться, насладиться тем, как подрагивает от звуков голоса гортань, как легко проходит воздух в легкие. Северус его восторга не разделял, и в итоге они вновь сцепились, после чего обиженный Сириус вернулся к себе на площадь Гриммо. Впрочем, успев до этого прикончить все, что лежало не его тарелке.

Оставшись в одиночестве, Снейп, наконец, смог приняться за работу. Он собирался сварить несколько укрепляющих и восстанавливающих зелий, которые в любом случае должны были пригодиться, а затем проглядеть, по возможности, всю литературу, которую удалось захватить с собой, купить, и какая обнаружится в доме Поттеров. Доставая некоторые необходимые ингредиенты, зельевар наткнулся на чашку с непонятным содержимым. Он успел уже позабыть, что взял с собой собранные ягоды, и они немного обмякли, хоть и хранились на холоде. Вздохнув, Северус высыпал их в подходящую тарелку и как следует промыл. Отыскав прибранный пакет с сахаром, он всыпал нужное количество в кастрюлю для варки, залил водой и поставил на огонь, чтобы приготовить сахарный сироп. Все это время Снейп чувствовал, что за ним наблюдают. Птица, тихо сидевшая на своей жердочке, неотступно следовала взглядом круглых желтых глаз за каждым движением мужчины. Присев за стол, чтобы нарезать подготовленные листья папоротника, Северус все же рассмотрел свое новое приобретение. Это был филин, довольно маленький для своего вида, его размеры на глаз не превышали шестнадцати дюймов, с густым темно-серым оперением. Перьевые ушки над круглой головой птицы смешно топорщились в стороны, а острый и крючковатый клюв поблескивал глянцевой роговицей. Филин переступил лапами под взглядом зельевара, демонстрируя внушительного размера когти, и нахохлился. Северус постарался больше не отвлекаться на посторонние вещи, занявшись своей работой, но, несмотря на это, немигающий птичий взгляд еще долго преследовал его в мыслях.
Когда закатное солнце окрасило стены кухни в розоватый оттенок, почти все было готово. Составив в морозильник несколько склянок, чтобы остудить зелье до нужной температуры, Снейп убавил огонь под кастрюлей, в которой кипел сироп и всыпал в сладкую вязкую жидкость потемневшие ягоды, накрыв затем будущее варенье крышкой. Филин немного оживился, чувствуя приближение ночи, и Северус распахнул окно, после отпирая и дверцу клетки, чтобы пернатый мог вылететь на охоту. Тот помедлил, но затем спрыгнул со своего насеста и, неловко переваливаясь, перебрался на подоконник. Хлопнули широкие крылья, и птица взмыла в закатное небо, вскоре растворяясь где-то среди плотно нависших над землей облаков. Оставив окно приоткрытым – в кухне ощутимо пахло ягодной сладостью и едкой мятой от зелий, - зельевар взял захваченную из дома мазь для притираний и отправился с ежедневным визитом к Поттеру.
На мансарде ничего не изменилось, да Северус и не ждал этого. В этот раз он прошел в комнату без особых церемоний и присел не на стул, а на край постели, откидывая одеяло, которым был накрыт Поттер. Все же маггловская медицина довольно примитивна, и магия лучше во многих аспектах, в частности, она позволяет избавиться от такой неприятной, и даже опасной вещи, как пролежни. Но в некоторых случаях, не стоит упускать и те возможности, которые преподносят даже самые малоэффективные методы лечения. Так, Снейп усовершенствовал рецепт одного из известных притираний, которое при классическом варианте изготовления поддерживало мышцы в рабочем состоянии, а с нововведениями – очищало и лучше разгоняло кровь, насыщало организм кислородом и тонизировало кожу. Нужно было осмотреть Поттера и натереть его принесенной мазью, за что Северус и взялся с присущим ему тщанием.
Должно быть, мадам Помфри не справилась бы лучше, но ей зачастую приходилось работать сразу с несколькими пациентами, а у Северуса был только один, сполна получавший все внимание зельевара. Кожа, по которой скользили длинные сильные пальцы, втирая слабо пахнущую ментолом мазь, была мягкой на ощупь. Не такой мягкой, какая бывает у детей или девушек, не дряблой, как у стариков, а упругой и слегка прохладной. Снейп не стал раздевать своего подопечного окончательно – ограничился тем, что снял пижамную куртку и закатал штаны до колен. Растерев, как следует, все тело Гарри, он натянул одежду обратно и поправил одеяло, плотно закрывая наполовину опустевшую баночку. Левая рука Поттера теперь лежала поверх одеяла вверх запястьем, расслабленно раскрыв ладонь. Северус хотел поправить ее, но вместо этого зачем-то мягко сжал полусогнутые пальцы.
- Все будет в порядке, - он сам не узнал свой неожиданно охрипший голос.
Поднявшись на ноги и поправив одеяло, там, где он помял его, присаживаясь, Снейп покинул комнату.

Ближе к ночи, когда все вокруг уже окутали сумерки, вернулся Сириус, с виноватым видом и бумажными пакетами в руках, под предлогом навестить Гарри. Пока Блэк отсутствовал, Северус изучил пакеты, в которых, к большой неожиданности зельевара, обнаружились продукты. Спустившись с мансарды, Сириус тут же поинтересовался, нельзя ли ему остаться на ужин. Уловив полный скептицизма взгляд Снейпа, он, наконец, признался, что Кикимер опять приготовил какую-то дрянь, и вообще в доме на площади Гриммо очень уныло в одиночестве. Северус взял себе на заметку подумать над тем, как избежать полного переселения анимага в дом к Поттерам, потому как постоянного соседства Блэка он просто не вынесет.
В этот раз, впрочем, зельевар заговорил сам. Промокнув тонкие губы салфеткой, он, как бы между прочим, поинтересовался:
- Как тебе удалось меня найти, Блэк?
- Сириус. Зови меня Сириус, в конце концов, мы ужинаем за одним столом, а ты до сих пор обращаешься ко мне по фамилии. – Судя по взгляду, брошенному Снейпом на анимага, попытка наладить дружеские отношения оказалась провальной, и Блэк поспешил перевести тему: - Я изначально знал, что ты не мертв, а это серьезно облегчило поиски. Понимаешь, там, в Арке Смерти, время течет совсем по-другому, и ощущения… все иное. Ты словно часть общего. И если бы ты был мертв, я мог бы ощутить тебя. Просто знал бы, что ты тоже умер. Но тебя там не было.
- Разумеется, меня там не было, я ведь не падал в Арку Смерти, пронзенный заклятьем Беллатрисы, - хмыкнул Северус.
- Какая разница, - Сириус даже не огрызнулся на язвительное замечание собеседника. Было видно, что он с трудом подбирает слова. – Я мог почувствовать всех, кто погиб. Ремус был там, и Джеймс, и… другие, – его голос сорвался, но помолчав, Блэк продолжил говорить. – Я не могу описать то, что находится там, в этой Арке. Заклятье, которое должно было меня убить, просто рассеялось – нельзя ведь быть мертвым дважды, правда? – он усмехнулся. – Хотя я и не был мертвым, пожалуй. Все они, там, были одним целым, и я был с ними, мог ощущать, но… я чувствовал, что я для них что-то чужеродное. Как проглоченный камень – он внутри, в твоем организме, но ты хочешь избавиться от него как можно скорее, потому что он не часть тебя. Наверное, поэтому Арка так легко меня отпустила - просто не смогла переварить.
- Значит, главная ошибка Поттера была в том, что он считал меня мертвым?.. – медленно произнес зельевар.
- Именно, - Сириус тряхнул копной отросших волос. – Он искал тебя по ту сторону, а ты был здесь. Кому могло придти в голову, что ты скрываешься среди магглов? Впрочем, уверен, если бы ты уехал в другую страну, мне вряд ли удалось бы тебя найти. И без этого поиски заняли не один месяц.
- Не один месяц… жаль, что я не рассматривал вариант смены гражданства, - Снейп ухмыльнулся, прекрасно понимая, что выезд без соответствующих документов был невозможен, а вся эта кутерьма с регистрацией могла легко его раскрыть.
Теперь он лучше понимал причины поведения анимага. Пребывание в пространстве, где само время остановилось, где ты можешь ощущать рядом своих друзей и близких, при этом оставаясь в полном одиночестве – пожалуй, это хуже, намного хуже заключения в Азкабане. А Сириус пережил и то, и другое, по-прежнему не теряя оптимизма и желания жить. Снейп бросил внимательный взгляд на Блэка – тот ничего не замечал, поглощенный поеданием второй порции ужина. Аппетит у Сириуса был отменный, но фигура, несмотря даже на пролетевшие годы, оставалась все такой же крепкой и поджарой. Желваки вздувались и ходили под кожей над впалыми щеками, когда крепкие зубы мужчины пережевывали пищу. По сути, Блэк теперь такой же одиночка, как и Северус. Пока Гарри пребывает без сознания, ему некуда пойти, некуда податься. Он снова жив, но точно так же никому не нужен.
Остаток ужина прошел в молчании. Когда, чуть позже, Сириус стоял у камина, зажав в ладони горсть дымолетного порошка, Снейп постарался попрощаться с ним менее прохладно, чем делал это обычно. Просто пожелал доброго пути, и не отвел взгляда, когда Сириус удивленно посмотрел на зельевара, прежде чем шагнуть в камин и выкрикнуть нужный адрес. На мгновение Северусу показалось, что исчезая в зеленом пламени, Блэк улыбнулся.

@музыка: Snow Patrol - Just Say Yes

@настроение: прекрасное

@темы: снарри, гарри поттер, северус снейп, фанфик, варенье из жимолости

---

"Искажение", Гарри/Драко, NC-17, тёмный!Гарри, окончание

[Mellu]

Искажение
Автор: Beren
Переводчик: Mellu
Бета: Emerald-Eyed Soul (кроме последнего кусочка)
Пейринг: Гарри/Драко
Жанр: драма/ангст, OOC, AU по отношению к шестой и седьмой книгам.
Рейтинг: R/NC-17
Саммари: Волдеморт погиб от руки Гарри, как и было предсказано. Но какая жизнь ждет Гарри, после того, что сделал с ним Темный Лорд?
Примечания: Это вторая история цикла «Разрушение».
Размещение: только с разрешения переводчика.
"Разрушение" можно найти здесь

ссылка: Искажение

---

[Джейки]

Название: Верни мою душу
Автор:  Мармел
Фэндом: "Гарри Поттер"
Пэйринг: Северус Снейп/Гарри Поттер
Рейтинг: G
Жанр: Angst/Hurt
Размер: Мини
События: Финал
Саммари: Это не альтернатива - это тайна, о которой никто и никогда...

Смерти нет - это всем известно,
Повторять это стало пресно;
А что есть - пусть расскажут мне.
(с) Анна Ахматова

- Фред!!. Фред...
Рон рыдал навзрыд - как ребенок, мотал головой из стороны в сторону, кусал побелевшие губы.

- Фред!!. Фред...
Рон рыдал навзрыд - как ребенок, мотал головой из стороны в сторону, кусал побелевшие губы. Обнявшись, плакали Артур и Молли. В оцепенении стояла Гермиона. Джинни прятала лицо на плече у Гарри. Но никто, даже родители, не смели подойти к Джорджу – тот сидел поодаль, неподвижно, и глаза закатились, как у безумного. У Джоржа сейчас отняли половину его души - просто забрали, и никаких дементоров не надо. Кто скажет, как теперь быть с тем, что ему зачем-то оставили. Может быть, она вовсе и не нужна ему, эта душа – вернее, её остатки. Останки. Что ж, такова цена победы. Вот она, эта цена, лежит тут повсюду на голых камнях и подстилках из изодранных мантий, умирающая или уже мёртвая. Стоило оно того?
- Гарри! Гарри, где ты? –опережая минимум на минуту своего обладателя, со стороны разрушенного моста донёсся поразительной мощи бас. – Ну где же ты, Гарри?!
Гарри вздрогнул – не от испуга или неожиданности, голос Хагрида не мог его напугать. Но слишком уж многое сейчас зависело от того, с чем Хагрид пришёл... Правда, что именно зависело – вот этого Поттер сказать не мог. Ведь всё закончилось. Да, ещё совсем недавно можно было устраивать тотализаторы, где на жизнь Гарри Поттера не принимали бы ставок иначе как сто к одному. Так что нагулялся по краям всевозможных пропастей, спасибо, хватит. В прошлом судьбоносные решения, в прошлом смертельный риск и омуты, в которые с головой.
Только сейчас он слышит гул великаньих шагов Хагрида, и страшно так, что сердце вот-вот проломит рёбра.
- Джинни, прости... Я сейчас вернусь, это важно. – Гарри осторожно убрал маленькую ладошку девушки со своего плеча и пошёл навстречу Хагриду. Мог бы побежать – побежал, и плевать на всех, но ноги едва слушались.
- Ты нашёл его? – тяжело, на выдохе спросил Гарри – к горлу подкатывали спазмы.
- Вот... – Хагрид вытащил руку из кармана, медленно разжал кулак. Перед самым лицом Гарри маленькой раненой птичкой затрепетал снитч. Тот самый.
- Спасибо, - прошептал Гарри. – Спасибо...
Он перехватил золотой шарик молниеносным жестом, так что тонкие крылышки порезали пальцы. Не чувствуя боли – Гарри привык к ней так же, как привыкают к лёгкому холоду то и дело проплывающих сквозь тебя приведений, - он бросился туда, где оставил своих друзей.
- Метла?! Есть у кого-нибудь метла?
- Зачем тебе? – изумилась Джинни. Она вновь хотела подойти к Гарри, обнять; после всего, что они пережили, страшно расставаться с ним даже на минуту. Но Гарри отшатнулся – словно перед ним была не любимая девушка, а как минимум Нагайна.
- Я спрашиваю, ЕСТЬ ЛИ У КОГО-НИБУДЬ МЕТЛА?! Если нет, так и скажите, я поищу в другом месте! - Поттер стоял, широко расставив ноги и сильно подавшись вперёд, зрачки - во весь глаз. И из накрепко стиснутой в кулак руки сочится кровь.
Теперь на Гарри смотрели все. Только что толку, если он сам уже не видел никого. Проклятье! Они дрались за него, верили в него. Он позволил умирать им вместо себя – ведь это тоже правда. И они шли – под огонь, мечи, клыки и когти, шли не сомневаясь, что, когда придёт черёд Поттера, он будет готов. А что бы они все сказали, если бы узнали правду? Узнали, что на самом деле придало ему – нет, не смелости – отчаяния. Да, на любой костёр, на любые муки. Только не ради свободы этого прекрасного мира, нет... Дамблдор, великий маг и ловец человеческих душ – он просчитался...
- Зачем тебе метла, Гарри? – Теперь уже взволновалась Гермиона.
Это могло плохо кончится. Поттер круто развернулся и уж было хотел уйти, но его остановил Рон:
- Вот, это метла Фреда. Ему уже не нужна...
Рон не спросил зачем и почему, он был слишком подавлен своим горем, но просьба друга оказалась важнее – даже сейчас. Он стоял напротив, плечи опущены, по раскровленным, грязным щекам змеились светлые дорожки от слёз. Рон отдавал Гарри метлу погибшего брата.
Поттер подумал, что если судьба когда-нибудь захочет наказать его страшнее, то уже не сможет. Не было, нет и не будет ничего хуже, чем этот вот выбор. А ещё он вспомнил, как Том Реддл навлёк на себя ужасное проклятье, пролив кровь единорога. Чудовищный, невозможный поступок, ведь так? Но сколько крови пролилось по вине самого Гарри? И сейчас, когда ему под силу поспорить даже со смертью, какой монетой он отплатит самым близким, самым верным, тем, без которых не прошёл бы и половину пути? Что ж, протяни сейчас руку своему другу - другу, который скорее бы умер, чем предал тебя, - протяни и скажи, что собираешься сделать... И будь ты проклят, Гарри Поттер.
- Прости меня, - прошептал Гарри – почти неразличимо.
- Что? – Рон не расслышал.
- Ничего. – Поттер протянул руку и сомкнул пальцы на гладком, изогнутом древке метлы. – Ничего...

Гарри не смотрел вниз. Его не волновал ни разрушенный замок, ни притихший, обожжённый лес. До этого момента Поттер не понимал, что с ним случилось, а сейчас увидел Джорджа – за полшага до потери рассудка, - и понял. И больше не сомневался. Мы воевали ради свободы, мы боролись со злом, с мраком. Но спроси сейчас Джорджа, что бы он выбрал – жить в вечном страхе, в огне, но чтобы любимый брат остался жив, или та свобода и тот мир, который он получил сегодня. Гарри не сомневался в ответе. К чёрту вечность, к чёрту небо и звёзды...
Шесть лет назад к нему, маленькому, одинокому мальчику, пришёл Хагрид и сказал: «Гарри Поттер, ты – волшебник!». «Вы ошибаетесь, - ответил мальчик. – Я Гарри, просто Гарри». Не герой, не адепт света, нет. И у него с Томом Реддлом гораздо больше общего, чем всем казалось. Гарри тоже просчитался с одним крестражем. Только у Волан-Де-Морта их оставалось ещё целых шесть, а вот у Поттера не было больше ни одного. Значит, нет выбора. Он просто Гарри, маленький мальчик, который хочет вернуть свою душу...
С гор дул сухой, порывистый фён – кружил каменную пыль, больно бил в лицо. Визжащая хижина уцелела. Так же, как и раньше за островерхую крышу закатывалось тёмное, дымное солнце, так же слепяще, пугающе, отражался закат в упрятанных за крупные решётки окнах... Когда они с Роном были первокурсниками, то ужасно любили слушать страшилки про этот дом. А Гермиона всегда сидела рядом с каким-нибудь учебником и подшучивала над друзьями, которые, вместо подготовки к занятиям, слушают глупые байки, раскрыв рты. Мерлин, как давно это было... Гарри плавно приземлился у порога. Так спешил, а теперь стоял у дверей, мял края рубашки, набирался смелости. Нет, не войти – обернуться. Туда, где за изуродованными стенами Хогвартса остались его друзья, живые и мёртвые, которым он мог бы ещё помочь, но не поможет...
Тишина, только поскрипывают распахнутые дверцы шкафа. А там – книги и склянки с зельями, единственные богатства Снейпа. Странно, что никто не проник сюда до Гарри и не расхитил всё это. А, впрочем, кому оно нужно? Нет, никто бы не пришёл. И никто бы не похоронил его...
- Северус... – Гарри опустился на колени рядом с телом профессора. Самое страшное – это глаза, всё ещё открытые. Да, и маглы, и могущественные волшебники одинаково слепы. Почему нам нужно сначала увидеть смерть и пустоту в чужих глазах, чтобы понять, как много чувства, тепла и света в них было до...
Гарри медленно разжал ладонь – всё это время он так и держал снитч в руке, - золотой шарик уже не трепыхался, на маленьких крыльях запеклась кровь. Поттер не сомневался, что Воскрешающий Камень вновь спрятался внутри снитча. Этот Дар Смерти отдал Гарри часть своей силы – волшебник теперь чувствовал его, как раньше чувствовал Тёмного Лорда. А ещё он знал, что Камень способен послужить своему хозяину лишь единожды. Он спас самого Поттера - да. А вот других - нет, только одно желание, только один шанс. Но покажется ли камень теперь? «Я открываюсь под конец». Но ведь не предвидится уже никакого конца, рубеж преодолён, всё, всё позади... Гарри смотрел на неподвижный золотой снитч, на бескровное, бледное – бледнее самых далёких лун – лицо Северуса. Смотрел и вспоминал сегодняшнюю ночь. Позади и впереди происходили тьма и боль, и ничего кроме. Но если бы понадобилось пережить всё это вновь – погибнуть, воскреснуть, потерять друзей, - но найти воскрешающий камень для Снейпа, он бы это сделал.
- Я готов умереть. Я готов. – И, прижав снитч к губам, Гарри вложил его в руку Северуса.
Первую минуту ничего не происходило. Поттер не надеялся на чудо, не молился, не верил, не ждал. Он слушал своё сердце и пустоту вокруг. И, на всякий случай, прощался со своей душой, со своим нечаянно созданным крестражем. С частью себя - в нём... А потом послышалось стрекотание золотых крыльев, и снитч раскрылся. Гарри замер, не смея шелохнуться – отчаянным, полубезумным взглядом смотрел на крошечный чёрный камень, на вид мало чем отличающийся от обточенной морскими волнами гальки. Камень недолго повисел в воздухе, а потом, несколько раз перевернувшись, опустился в руку Снейпа.
Гарри хотел позвать профессора по имени, но не сумел, из горла вырвался только хрип. Он даже заплакать не смог, он задыхался, сердце пропускало удары. Профессор открыл глаза.
- Мальчик мой... – губы Снейпа дрогнули.
А Гарри не смог ничего сказать, только по щекам текли слёзы. Текли и текли, не переставая.

---

[Albus0000]

Иногда слишком сложно понять, для чего нужно бороться. За что стоит отдать все волшебство, на которое способна волшебная палочка. За что стоит отдать жизнь или спасти чью-то. Сложно, пока не придет нужный момент. Точка. Последняя запись. © Hestia Jones

Сюжет|Список Ролей|Акции

---

[Albus0000]

Иногда слишком сложно понять, для чего нужно бороться. За что стоит отдать все волшебство, на которое способна волшебная палочка. За что стоит отдать жизнь или спасти чью-то. Сложно, пока не придет нужный момент. Точка. Последняя запись. © Hestia Jones

Сюжет|Список Ролей|Акции

---

[.Jia]

Название: Эпоха дождей
Автор: Jia?
Персонажи: Северус Снейп, Лили Поттер
Рейтинг: G
Жанр: ангст
Размер: мини
Печаль и обстрадачка жизненных событий вылились вот в это. Прошу по голове не бить - больное место.
Дебют в фандоме.

- Он захочет убить вас, если ты выйдешь за него. Со мной ты в безопасности.

- Прекрати, Северус. Мы говорили об этом.

- Да? Но сейчас ты со мной.

- И это моя большая ошибка.

***

Солнце необычайно высоко на небе. Для Лондона это просто невероятная погода: ни единого облака, синее, глубочайшее ультрамариновое небо, четкий солнечный диск в самом зените и духота. На улице вовсе не жарко, сейчас уже август, - просто душно. Словно часть воздуха выкачали. Мир совершенно необычайной красоты, в котором попросту трудно находиться больше часа.

В парке почти никого нет. Пара стариков медленной тяжелой походкой двигаются в сторону улиц, несколько детей катаются на велосипедах, и все, пожалуй... не считая этих двоих на скамейке, под самой размашистой плакучей ивой, - их и не заметишь издалека, так тщательно укрывают их разговор пышные свисающие ветви. Видно разве что веселое пятнышко рыжих волос. Девушка — настоящая красавица. Глядя на нее, хочется вздохнуть полной грудью, расправить плечи, и кажется совершенно неясным, как это такому бледному потрепанному юноше удалось сесть рядом, да еще и как он может разговаривать с ней таким волевым, почти злым тоном.

- Я знаю, что ты должна исчезнуть как можно скорее, из города, из страны. Отправиться куда угодно. Я просто знаю это, - несмотря на нескладную, еще юношескую фигуру и старую одежду, он выглядит почему-то внушительно.

Но девушка отрицательно качает головой и приподнимает ладони, призывая замолчать:

- Ты словно с ума сходишь. Никто за мной не придет, - говорит она и делает несколько глубоких вдохов. Одна ладонь мягко, словно машинально опускается на округлый живот, и взгляд юноши ловит этот жест, становясь неприятным, грубым. - Я знаю, что тебе не по душе то, что мы с Джеймсом вместе, но это не повод запугивать меня, Северус...

- Запугивать? Лили, у меня и в мыслях нет запугивать тебя. С кем бы ты ни была, самое главное, чтобы ты... - голос надламывается, и юноша умолкает, глядя в глаза Лили. Та не выражает никаких эмоций в ответ на огромную мольбу, таящуюся в этом взгляде. Она не верит. Ее доверие утеряно, возможно, уже очень давно, но что-то — милосердие? - заставляло ее держаться рядом с Северусом и не отталкивать его все это время.

- Я устала от этого, - говорит Лили после мучительно долгого молчания. Она вновь подавляет глубокий вздох, явно мучаясь от этой странной душной погоды, и ее ладонь снова касается живота. - Джеймс ведь по-прежнему считает, что мы с тобой уже давно не общаемся, и я думаю, что пора прекратить врать ему. Я больше не хочу видеться с тобой, Северус. Совсем не хочу. Равно как и слышать твои глупые предзнаменования...

Она встает с трудом, и теперь видно по ее тяжелому дыханию и тому, как она нетвердо держится на ногах, что ей действительно нехорошо. Северус поднимается почти одновременно с ней и с напряженным беспокойством в глазах делает порывистый шаг к ней, чтобы поддержать, возможно, за миг до того, как она бы упала.

- Северус, отойди.

- Я отведу тебя домой, - разница между взглядом и голосом велика, словно у двух разных людей.

Лили качает головой и сдувает липшую к повлажневшему лбу солнечную прядку. Ее глаза прикрыты, и она не видит, с какой отчаянной ненавистью Снейп снова бросает взгляд на ее округлый живот. Не видит — но, наверное, чувствует.

- Я сама дойду! - почти выкрикивает девушка, выдирая руку из ладоней Северуса и резко поворачиваясь к нему лицом. Оно выражает предельное отчаяние и решимость, так что тот отшатывается, не в силах сделать даже вдоха. - Без твоей помощи, Снейп!

- Лили, я...

- Ты страшнейший эгоист, не приближайся ко мне и к моей семье, к моему ребенку!

Она поворачивается, и в пару секунд, которые ей для этого требуются, последние капли выдержки покидают ее. Наверное, на нее наваливается слишком много сразу: и физическая боль, и удушье, и невыносимое чувство ненависти, которое обращено к ее ребенку, и, может быть, боль от утраты лучшего друга. Когда ее профиль уже исчезает, сменяясь невесомой шевелюрой солненчно-рыжего цвета, Северус успевает заметить слезы, скатившиеся по ее щекам. Невероятно прекрасные слезы отчаяния на покрасневшем лице с россыпью веселых веснушек. Прозрачные дорожки, капельки, сверкающие при ослепительном дневном свете, вытекающие из больших изумрудных глаз.

Сколько человек может прожить без воздуха? Трудно сказать наверняка. Говоря исключительно о Северусе Снейпе, можно предположить, что этот отрезок времени — те минуты, что понадобятся беременной Лили Эванс, чтобы дойти до ажурных ворот парка и исчезнуть, совсем исчезнуть. Он не сводит глаз с удаляющейся фигурки, движущейся немного неуклюже, но по-прежнему волшебно легко. Она старается спешить, но не может переходить на бег.

Черные глаза слегка поблескивают. В горле стоит кость, а ведь так хочется выкрикнуть ее имя, нагнать, обнять, попросить прощения. Зарыться лицом в солнечные локоны — господи, он отдал бы все, чтобы почувствовать их запах. Снейп стоит молча и со стороны, наверное, кажется весьма хладнокровной сволочью, ведь он уже научился контролировать свое лицо даже в такие секунды — или же к нему просто слишком прочно приросла эта мерзкая маска. Он стоит, и совершенно не видно, что из его груди медленно вырывает сердце — веревка, которой оно обмотано, в руке Лили.

Он так и не идет за ней. А, когда она исчезает, делает пару слепых шагов назад и садится на скамейку. Что ж, жизнь продолжается. Серая, бессмысленная, запертая в четыре стены и ограниченная подсчетом дней, часов и минут, но все-таки она продолжается. Наверняка ему удастся забыть обо всем этом, забыть Лили с ее восхитительными изумрудными глазами и словами, врезавшимися лезвиями ему в сердце. Разве стоит тот, кто почти уничтожил, такой любви к себе?

Снейп сидит в парке до самого вечера, а на следующий день, как и полагает после душного затишья, начинается эпоха мерного английского ливня.

***

Дожди не думают прекращаться даже через две недели. Небо одинаково почти целые сутки: унылое серое полотно, натянутое над городом, темнеет разве что ночью, и то на нем не видно ни звезд, ни луны. В такое время, несомненно, хорошо умирать. Медленно, трагически, тяжело — от неизлечимых болезней или боли в душе, и неважно, плачут ли над вашей постелью неутомимые родственники, или вам некому даже позвонить, чтобы попросить сбегать в магазин. Главное — лежать на жестком матрасе, смотреть в белый потолок, с каждым днем замечая, как разрастается в углу паутина, и медленно, убивающе медленно гаснуть.

Снейп не занимается этим.

- Мне нужен Питер Петтигрю, - он стоит в узкой кабинке телефона-автомата, промокший с головы до ног и озябший в одной рубашке и брюках. Прижимает к уху массивную трубку, пытаясь расслышать сварливый мужской голос сквозь шум дождя и прохожих.

- Питер? А кто вы такой?

- Я его друг.

- Как вас зовут? - похоже, идентификации личности не избежать.

- Меня зовут Сириус.

Привередливое молчание и сопение в трубку завершается звуком удаляющихся шагов и невнятными воплями. Через несколько секунд шаги возвращаются — на этот раз суетливые и очень быстрые. Северус прижимает трубку плотнее и вслушивается в интонации Петтигрю:

- Я слушаю!

- Привет, Питер, это Сириус, - насчет схожести голосов он не уверен, но в таком шуме едва ли можно разобрать.

- Сириус, привет! - чересчур эмоционально и взволнованно. - Что случилось?

- Ничего, нам надо поговорить кое о чем. Может, встретимся на днях?

- А... я вряд ли смогу, - торопливо, придумывая на ходу идиотские оправдания. Снейп сжимает трубку так, что начинают болеть пальцы. - Я... буду не дома. Мы с родителями решили съездить на курорт. Отдохнуть.

- В тепло, - говорит Северус, - понятно. В таком случае, я прямо сейчас скажу то, что хотел отложить. О наших общих друзьях, о Джеймсе и... Лили. Ты ведь знаешь, где они прячутся, верно? Так вот...

Северус говорит негромко и почти беззлобно, разве что немного холоднее, чем обычно, - и говорит, больше не пытаясь притворяться Блэком. На том конце Питер Петтигрю вжимает голову в плечи и делает мышиные глаза круглыми от страха. Когда Северус вешает трубку на аппарат, снаружи уже стучит в стекло какой-то маггл.

- Ну сколько можно, парень? - он обрывается на полуслове, когда Снейп толкает дверь и чуть не сбивает его с ног, проходя мимо.

Маггловские проклятья в спину не стоят ровным счетом ничего, и реагировать на них кажется глупой тратой времени. К тому же, вряд ли он сможет отреагировать на чьи-то подначки в ближайшие черт-знает-сколько лет. Кажется, против подобных вещей навеки выработан иммунитет. Каменный стержень, заледеневший от холода. Как давно он не видел теплые изумрудные глаза и солнечное лицо? Нечто священное из снов и неприкосновенное, как бог. В существовании Лили можно усомниться, как в чем-то слишком прекрасном. Ее нет в его жизни, но она есть у кого-то другого. Маленькое личное солнце, маленькое рыжеволосое счастье есть у кого-то другого и совершенно ненавистного. Надо с этим просто смириться.

Северус идет домой, ежась от холода и спрятав руки в карманы, и ничем не выделяется из серой толпы прохожих, кроме того, что слишком легко одет.

***

Дожди не прекращаются. Желания лечь и, в конце концов, умереть, по-прежнему не возникает. Жизнь находится словно в состоянии паузы.

Северус иногда позволяет себе набрать номер Поттеров и послушать, как приятный голосок Лили повторяет «алло» и «я вас не слышу, попробуйте перезвонить». Впрочем, это занятие не доставляет ровным счетом никакого удовольствия, но и боли не причиняет тоже. Из него выжаты силы и краски. Слишком долго ее нет в его жизни. Все стало... механическим. Лишенным смысла. Можно продолжать пытаться защитить ее, не давая Петтигрю проболтаться Темному Лорду, чтобы казаться себе живым. Северус делает это, теряется в работе, в поручениях, он становится кем-то совершенно незнакомым даже самому себе. Маска намертво прилипает к лицу. Иссушенное сердце медленно зарастает паутинным коконом.

- Алло. Говорите же... Северус?

Как будто плеснули водой в лицо. И вдруг чувствуется, как по жилам пробегается волна горячей крови. Как глаза открываются полностью, и словно проясняется разум.

- Северус... это ты?

И снова — ком в горле. Как во сне, когда пытаешься кричать, но только глотаешь воздух, глупо шевеля губами, как рыба. Это по-настоящему выводит из себя, но ничего нельзя поделать — ни проснуться, ни заговорить...

- Я знаю, что это ты, - мягкие, успокаивающие нотки. Высушенное подчистую сердце словно пытается биться снова, и это больно, но удушающе волнительно. - Сев, прости меня. Прости за то, что я тогда наговорила, в последний раз... как бы то ни было, мы с тобой друзья. Я слишком многого от тебя жду и требую... извини меня за это и забудь, что я сказала... ты слышишь?

Тишина. Даже обозвать себя идиотом он сейчас может только мысленно.

- Северус...

- Лили, - выдох, тяжелый, усталый, бездумный.

- Я думала, что наговорила это кому-то незнакомому, - Лили, похоже, слегка улыбается.

- Как ты... как вы?

- Если тебе интересно... у меня родился сын уже восемь месяцев назад. Мы назвали его Гарри. Все... хорошо.

Такой минимум информации, словно она боится причинить боль рассказами о семейном счастье.

Нужно сказать. Что сейчас самое опасное время, день, час. Нужно, но он трусит. Просто боится спугнуть эту неожиданную ласку в ее голосе, эту мягкость и безграничную доброту.

- Как ты, Сев?

- В порядке. Все хорошо.

- Меня это очень радует, если, конечно, ты не храбришься, как обычно. Ты где-нибудь работаешь?

- Да... в Министерстве, в отделе безопасности и охраны.

- Надо же, - Лили продолжает улыбаться, - а я всегда представляла тебя в роли учителя. Не думала, что ты пойдешь в Министерство, ты ведь лучший зельевар в мире.

Из трубки доносится детский смех. Невнятный, но такой искренний, что тоже невольно хочется улыбнуться.

- О! Кажется, Гарри передает тебе привет.

Северус чувствует на губах непрошеную улыбку, умолкает и вешает трубку, сутулясь и прижимая к лицу ладонь. Вообще-то, плакать он разучился. Теперь глаза просто жжет, и их хочется потереть. Он слышит в последний миг, как Джеймс Поттер взволнованно выкрикивает имя Лили, зовет ее, чтобы та спустилась, а потом кричит что-то о Гарри. Все как в тумане. Бесполезно куда-то бежать. Это было непредсказуемо, это нельзя было предугадать.

Северус почти вываливается из кабинки и бредет по дождливому городу, не понимая толком, куда идти. Если бы он знал, он мог бы оказаться рядом, даже несмотря на ее запрет. Но он так давно понял, что это неизбежно. Хотя и пытался что-то изменить, он все равно знал, что ничего не выйдет. Она погибнет, они все обречены на смерть.

Дождь явно не собирается прекращаться. Серые узкие улицы. Мир подчеркивает трагедию и явно указывает на то, чья она. И в этот раз Снейп возвращается домой и падает на кровать лицом, словно намереваясь начать медленную смерть, но уже завтра он вновь встает, чтобы пойти в бар, а потом отправиться на похороны. Впереди — бесконечная узкая улица, залитая ливнем. Никакого солнца. Маленького, улыбающегося, с россыпью веселых веснушек. Вопрос лишь в том, идти ли, выискивая хоть что-то, напоминающее о последнем солнечном дне, продолжая посвящать себя попыткам защиты этих напоминаний, - или остановиться прямо здесь, не делая ни шага. Позволить себе побыть человеком.

Впрочем, что, как ни эта защита, делают его им.

---

[.Jia]

Доброго времени суток) Надеюсь, здесь подобные вопросы не запрещены.
Уважаемые сообщники, я дико извиняюсь за наглость, но - не могли бы вы посоветовать хороший, действительно хороший на ваш взгляд фик по Снейп/Гарри? Я не слежу за фандомом и вообще мимокрокодил, собственно, потому и не хочется читать все подряд.

---

Три драббла о Драко Малфое и Гарри Поттере

[Yulita_Ran]

Название: Три драббла о Драко Малфое и Гарри Поттере
Автор: Yulita_Ran
Тип: слэш
Пейринг: Драко Малфой/Гарри Поттер
Рейтинг: General
Жанр: Drama/Romance
Размер: Мини
Статус: Закончен
Саммари: три истории, никак между собой не связанные. Впрочем, нет, все-таки связанные — пейрингом...
Предупреждение: АU
Дисклеймер: да

Осеннее

Когда зеленые лужайки Гайд-парка оказываются усыпаны желтым шуршащим ковром…

Когда самым продаваемым зельем в аптеках Диагон-аллеи становится Перечное…

Когда маглы всерьез расстраиваются, забыв дома зонтик, а маги накладывают на себя согревающие и водоотталкивающие чары совершенно автоматически…

Когда осень уверенно усаживается на троне, увитом виноградной лозой, и водружает себе на голову венок из багряных, оранжевых и коричневых листьев…

Когда в календаре окончательно и бесповоротно поселяется октябрь, Драко Малфой делается болен, и ни один колдомедик не может помочь ему ни за какие деньги…

К колдомедикам, впрочем, Драко и не обращается – зачем? Он знает свой диагноз, равно как и то, что диагноз этот ужасен, болезнь его неизлечима, и спасение от нее лишь одно – смерть...

Но над смертью своею Малфой не властен, как не властен с некоторых пор и над жизнью, и потому каждый октябрь он встречает одинаково – запрокинув голову в небо, с которого срываются тяжелые холодные капли дождя, он вновь и вновь задает этому небу один и тот же вопрос – и никогда еще не добился ответа…

Близкие и родные знают, что осенью Драко нельзя тревожить и волновать, но даже если бы они и делали это – вряд ли он на самом деле тревожился бы и волновался. Потому что с началом ненастных дней приходят в его голову ненастные мысли, а в душу скользкой змеей заползает тоска, и нет спасения от этой тоски, и нет избавления от этих мыслей…

Любимая жена и единственный сын, фамильный бизнес и старые друзья, неотложные дела и веселые развлечения – все тускнеет и уходит на второй план, все окутывается клочьями осеннего тумана и прячется под слой опавшей листвы, все теряет свою важность и значение, все распадается и рассыпается, становится прахом и тленом, сдается на милость грозной неизлечимой малфоевской болезни…

Воспоминания рвут душу в клочья и травят ее синильной кислотой – Малфой знает, что эти слова банальны, но никаких других подобрать не может, потому что каждую осень он задыхается от боли и отчаяния точно так же , как много лет назад – той далекой осенью, когда он еще не был болен, вернее, когда у него было лекарство…

Но с тех пор прошли годы и годы, облетели тысячи листьев, на землю упали миллионы дождевых капель, а Малфой неизлечимо болен, и каждую осень, как у всех хронических больных, у него случается обострение, и он упивается этой болезнью, не находя в себе сил излечиться…

У его болезни зеленые глаза, хрипловатый баритон и еле заметный шрам под копной вечно взлохмаченных волос. У его болезни есть звучное имя, всемирная известность, статус национального героя, любимая жена и трое детей. Такой болезнью не стыдно болеть – впрочем, Драко не думает, стыдно или нет, он просто болеет, и, закрывая глаза, вновь и вновь прокручивает в памяти их с Гарри давнюю – единственную – осень, такую безнадежную, такую безумную, такую счастливую…

Осень всякий раз выпивает его до капли, иссушает и обезвоживает, делает глаза пустыми, улыбку – ровной, слова – равнодушными. Таким – спокойным и равнодушным – он возвращается к своей жизни, к своим делам и обязанностям, как раз вовремя, чтобы принять участие в предрождественских хлопотах и провести итоговое собрание акционеров. Малфой без сожаления расстается с очередной осенью – он знает, что и на этот раз не выздоровел, он знает, что все это – лишь передышка, которую дает ему болезнь до следующего года…

До того времени, когда с деревьев вновь полетят листья, а в воздухе горько и безнадежно запахнет кострами…

Когда магловские девчонки сменят мини-юбки на джинсы, а в руках станут носить картонные стаканчики с горячим кофе…

Когда вазы на столах в Малфой-мэноре наполнятся пестрыми астрами и хризантемами…

Когда серые белки станут выходить на парковые дорожки и просить орехов и хлеба…

Когда Гарри Поттер примется бесцельно бродить по Лондону, запрокидывать голову в пасмурные, набрякшие дождем небеса, и задавать им, этим небесам, один и тот же вопрос, на который никогда, никогда нет ответа. Потому что небо не разговаривает с теми, кто однажды отказался от своей любви…


Пятницы Драко Малфоя

По вторникам Драко Малфой играет в магический покер с Блейзом Забини, Грегори Гойлом и Теодором Ноттом. Все четверо – весьма уважаемые в волшебном обществе маги. Они носят модные мантии, золотые часовые цепочки и платиновые фамильные перстни на пальцах. За игрой господа позволяют себе выпить немного огневиски, произнести несколько умеренно острых шуток относительно последней министерской политики и проиграть по сотне-другой золотых галеонов. Расстаются они весьма довольные друг другом и проведенным вместе временем.

По четвергам Драко Малфой играет в магловский гольф с Уильямом Гейтсом, Ричардом Баффетом и Майклом Уолтоном. Все четверо – весьма уважаемые в магловском обществе бизнесмены. Они носят изящные костюмы, золотые «Patec Philipp» и платиновые фамильные перстни на пальцах. За игрой господа позволяют себе выпить немного минеральной воды без газа, произнести несколько умеренно острых шуток относительно политики европарламента и проиграть по сотне-другой фунтов стерлингов. Расстаются они весьма довольные друг другом и проведенным вместе временем.

Остальные дни и часы недели у Драко Малфоя заняты не менее важными делами: необходимыми визитами, деловыми ланчами, дружескими встречами, светскими раутами, блестящими приемами, походами в оперу, поездками на воды, аппарациями за границу, полетами в экзотические волшебные места. Драко Малфой – наследник многовековой и многомиллионной империи рода Малфоев, достойный член магического и магловского общества, верный муж, заботливый отец и почтительный сын. Учет каждой минуты его свободного времени ведет личный секретарь, и уж на что он шустрый малый и способный волшебник, но даже ему не под силу выкроить в плотном графике шефа пару-другую свободных минут.

Исключения оставляют только пятницы. По пятницам личный секретарь Драко Малфоя заполняет ежедневник своего босса только до двух часов дня, а затем уверенной рукой выводит привычную фразу: Личное время. Это личное время длится с двух до шести часов пополудни, и в эти четыре часа Драко невозможно отыскать ни в мире магов, ни в мире маглов: его мобильный отключен, он исчезает из зоны досягаемости почтовых сов, и даже следящие артефакты не в состоянии его обнаружить.

Семья Малфоя, его деловые партнеры и близкие друзья относятся к происходящему с пониманием: каждый человек, особенно человек публичный, имеет право хотя бы четыре часа в неделю быть предоставленным самому себе. Никто не задает Драко вопросов о том, где он бывает и чем занимается в эти четыре часа. Та единственная, кого это могло бы взволновать по-настоящему – супруга Драко, Астория Малфой – утешается тем, что за исключением этого времени, все остальные сто шестьдесят четыре часа в неделю ее муж безраздельно принадлежит делам и интересам своей семьи.

Надо ли говорить о том, что под страхом Авады Кедавры Драко Малфой никому не расскажет о том, чем он занимается каждую пятницу с двух до шести на протяжении последних пятнадцати лет? Надо ли говорить о том, что антидот к веритасеруму Малфой глотает ежеутренне, вместе с первой чашкой крепкого кофе? Надо ли говорить о том, что дополнительные уроки по окклюменции и легилеменции он брал у лучших специалистов мира, и теперь проникнуть в его мозг не удалось бы и Волдеморту? Надо ли, наконец, говорить о том, что когда Драко Малфой возвращается домой (по пятницам это обычно происходит в половине седьмого вечера), от него не пахнет никакими посторонними запахами, кроме его обычного легкого аромата чуть горьковатой свежести, а в карманах его одежды невозможно обнаружить никаких предметов, по которым можно было бы догадаться о характере его занятий в предыдущие четыре часа.

По пятницам Драко Малфой принадлежит сам себе. И делает то, что ему хочется делать, а вовсе не то, чего требуют интересы семьи, правила этикета и нормы общественной морали. По пятницам Драко Малфой встречается с Гарри Поттером. Их встречи происходят в невероятной ирландской глуши, в доме, сложенном из грубо тесанных и замшелых камней, защищенном не менее двумя дюжинами заклинаний, отводящих взгляд и создающих разнообразные иллюзии. Сценарий всегда один и тот же: без трех или четырех минут два Малфой аппарирует прямо в крошечную гостиную и дожидается Гарри, сидя на краешке кресла, выпрямив спину и сложив руки на коленях. Его сердце впервые за всю неделю, наполненную таким немыслимым количеством встреч и разговоров с самыми разными людьми, сбивается с размеренного хода и несется вскачь, словно у влюбленного мальчишки на первом свидании.

Когда появляется Поттер, они оба несколько минут молчат и смотрят друг на друга. У них странные взгляды – как будто серый лед и зеленое бутылочное стекло покрываются мелкими трещинками, и сквозь эти трещинки проступает что-то настоящее, потаенное, тщательно скрываемое ото всех. Молчание всегда заканчивается одинаково – Гарри Поттер вздыхает, облизывает губы и произносит едва слышно:
- Ну…

И после этого их обоих срывает с места почти синхронно: они учащенно дышат и порывисто двигаются, не срывая даже, а буквально сдирая с себя, – Гарри – мантию главного аврора, Драко – очередную дорогущую дизайнерскую тряпку, – чтобы немедленно, сию же минуту окунуться в море чистого удовольствия и бешеной, неукротимой страсти, в которой сплавлены воедино чистая любовь, незамутненная ненависть и яростный огонь вечного соперничества, не дающий им покоя спустя много лет после первой встречи…

По пятницам Драко Малфой встречается с Гарри Поттером. Вырядившись в потрепанную квиддичную форму и оседлав видавшие виды метлы, они до одурения гоняются за снитчем, при этом хохоча во все горло и выкрикивая в низкое ирландское небо любую чушь, какая только приходит к ним в головы. Иногда выигрывает Гарри, иногда Малфою удается выхватить золотой мячик с трепещущими крылышками из-под самого поттеровского носа. Иногда им приходится летать под проливным дождем, а иногда на них хлопьями валит снег. Все это не имеет значения. Потому что четыре часа в неделю они оба чувствуют себя живыми, и расстаются абсолютно счастливыми – до следующей пятницы…


Я могу сказать тебе тысячи слов...

На самом деле Драко Малфой не собирался писать Гарри Поттеру никаких писем. И уж тем более, он не собирался отправлять то, что написал. И он совершенно не рассчитывал, не надеялся и не представлял себе, что Гарри Поттер получит его письмо, отвяжет пергамент от лапки почтовой совы, развернет и прочитает с внимательным и сосредоточенным выражением лица. Просто в какой-то момент Малфой понял, что если он не хочет захлебнуться собственными чувствами, ему нужно найти способ выплеснуть их наружу. Хотя бы крошечную толику…

«Я могу сказать тебе тысячи слов, Поттер, тысячи тысяч, если только ты этого захочешь… И даже на разных языках, современных и древних — я могу сказать тебе тысячи и тысячи разных слов, только это все равно ничего не изменит.

К тому же я знаю — ты не большой любитель длинных цветистых речей. И долгих прощаний ты тоже не любишь. Что же нам с тобой остается? Выпить одну на двоих бутылку огневиски и вдумчиво трахнуться, стараясь запомнить все, что только можно запомнить, неумолимо трезвея и задыхаясь от отчаяния? Фигня какая-то, не находишь?

Может быть, я все-таки скажу тебе… скажу как-то так, чтобы ты понял… чтобы ты запомнил… чтобы ты поверил мне наконец… Ну, просто давай представим, что я говорю это, на самом деле говорю это тебе вслух, а ты меня слушаешь. Не перебиваешь насмешливым фырканьем, не срываешься с места, чтобы заткнуть мне рот поцелуем, не таращишься на меня с недоумением, а просто сидишь и молча, спокойно, без лишней экспрессии, я бы сказал, меня слушаешь. А я говорю. Исключительно на английском, чтобы сэкономить нервы и время.

И я говорю тебе… Я говорю тебе, Поттер… Я, мать твою, говорю тебе, что… Что я всегда буду с тобой рядом, вот что я тебе говорю. Я буду рядом с тобой всегда — хочешь ты, блин, этого, или нет — но тебе от меня уже никогда никуда не деться. Я пробрался тебе под кожу, я врос в твое сердце, я отпечатался где-то там, на сетчатке твоих глаз, я выгрыз зубами маленькую норку в твоем мозгу и поселился в ней, в этой уютной норке навсегда. Знаешь такое слово, Поттер? На-всег-да — это означает навечно, на всю жизнь, до конца дней твоих, до последнего вздоха, до последнего биения сердца, в общем, пока ты не сдохнешь, Поттер, потому что если даже я и сдохну раньше, в физическом смысле этого слова, я никуда не исчезну из этой норки, я буду грызть твою башку изнутри и однажды-таки прогрызу в ней сквозную дыру, так и знай.

Конечно, если бы я был поэтом, а ты женщиной… Да-да, согласен, неудачное начало. Хорошо, тогда вот как: если бы я был женщиной и при этом поэтом — ну, против такого поворота событий ты ведь не возражаешь, не так ли? — в общем, если бы я чувствовал потребность выражаться поэтически, а ты был бы склонен эту самую поэзию воспринимать, я сказал бы примерно следующее: Я никогда не покину тебя, Гарри. Я всегда буду с тобой — в песне, которую поет цыган на морском берегу — ни для кого, ни на публику, не за деньги, просто для волны, набегающей на песок, для закатного солнца, которое садится в синюю воду… Я всегда буду с тобой — в дуновении ветра, который доносит запах цветущего вереска из долин, или аромат влажной после утреннего дождя хвои из горных лесов — ветра, который будоражит кровь и заставляет сердце сладко ныть то ли от предчувствия невероятного счастья, то ли от воспоминания о том, что ушло безвозвратно и не повторится больше никогда… В шорохе капель, стучащих по черепичной крыше, в пламени огня, лижущего поленья в камине, в каждом глотке твоего утреннего кофе или вечернего коньяка — я буду всегда с тобой, Поттер, я не оставлю тебя ни на секунду, и ты станешь жить в тайной надежде, что однажды, спустя десять, пятнадцать, двадцать лет я выйду из-за угла, и не говоря больше ни слова, молча уведу за собой. И ты пойдешь…

Что бы ты стал делать, Гарри, если бы я и в самом деле сказал тебе нечто подобное? Наверное, ты бы рассмеялся. Нет, ты бы заржал мне в лицо как конь! Впрочем, неважно. Я все равно никогда не скажу тебе ничего подобного. Я… я вообще никогда тебе ничего не скажу. Мы попрощаемся так, как должны прощаться настоящие мужчины — как это, кстати? Или я могу не беспокоиться об этом — ты, как самый настоящий мужчина, берешь все на себя? Отлично, тогда я спокоен. К дементорам сентиментальность, к соплохвосту в зад банальности, к мерлиновой бабушке слезы, сопли и признания в вечной любви. Нам с тобой достаточно будет просто посмотреть друг другу в глаза, чтобы понять, что между нами ничего никогда не будет кончено. Ничего и никогда.

Поэтому, знаешь, я подумал… Ты хотел, чтобы мы с тобой встретились еще раз, да? В последний раз перед твоей свадьбой, что-то вроде прощального мальчишника, только без братьев Уизли, только я и ты, как десятки раз до этого. Так вот, Потер, я подумал и вот что скажу тебе: иди-ка ты к Мордреду! Можешь называть меня слабаком и трусом, но я не приду. Потому что эта встреча — последняя, последняя встреча, Поттер! — ни хрена не изменит. И точно так же ни хрена не решит. Поэтому я не приду. И на свадьбу к тебе я тоже не приду — можешь даже не надеяться! Конечно, мы воевали с тобой по одну линию фронта, и в глазах общественности мы давно уже хорошие приятели, так что мое присутствие на твоей свадьбе никого бы не удивило, но я слабак и трус, Гарри, я напьюсь как свинья, и начну грязно домогаться тебя прямо в ресторанном сортире. А зачем общественности скандал на свадьбе национального героя с безупречной репутацией?

В общем, я мог бы сказать тебе тысячи слов, Гарри, ты это уже понял. Но скажу всего лишь пять (это если не учитывать те полтора фута бреда, которые я нагородил тут до этого)… Так вот, пять слов, которые Драко Малфой говорит Гарри Поттеру… Я всегда буду с тобой. Хочешь ты этого или нет — но это уже, кажется, дополнительные пять слов, о них мы не договаривались…»

На самом деле Гарри Поттер не собирался отвечать Драко Малфою на его письмо. Он вообще не собирался его читать. Он собирался встретиться с Малфоем сегодня вечером, выпить с ним бутылку огневиски на двоих, а потом заняться сексом — вдумчивым, нежным, неторопливым, чтобы запомнить все, что только можно запомнить, потому что это был бы не просто секс, а их последний секс, и, наверное, именно так должны прощаться друг с другом настоящие мужчины, разрывая связь, которая длилась почти три года.

Но стоя сейчас возле открытого окна с малфоевским письмом в руке, Гарри Поттер думал о том, что на самом деле вовсе не хочет разрывать эту связь, и хотя он не видит ни малейшего смысла в той романтической чуши, которой Драко исписал пергамент с фамильными гербами — чувства у них с Малфоем одинаковые. Просто он никогда не умел так красиво складывать слова... У гриффиндорцев другие методы получать желаемое, и, в конце концов, если у него хватило сил одолеть Того, О Ком До Сих Пор Предпочитают Говорить Вполголоса, кто может помешать ему теперь? Помешать построить свою жизнь с человеком, пробравшимся ему под кожу и поселившимся на внутренней стороне век и даже в мозгах, оказывается, выгрызшем себе уютную норку? Норку он выгрыз, хорек… хоречек…

Гарри отошел от окна, устроился за письменным столом и с очень решительным видом потянул к себе перо и бумагу.

«Я ни хрена не понял, Драко, причем здесь цыган, поющий на морском берегу, и аромат хвойного леса и вересковых полей? Ты напился без меня и от этого сошел с ума? Не знаю, что ты там себе придумал, Малфой, и вообще я, если честно, ничего сейчас не знаю… В отличие от тебя, я вряд ли смогу написать тебе тысячи слов, что уж там говорить о тысячах тысяч, к тому же на разных языках. Я напишу тебе даже не пять слов, Драко, а всего четыре, но надеюсь, что ты поймешь их правильно. Вот эти четыре слова, Малфой: приходи ко мне немедленно!

И мы сможем спокойно поговорить о том, как выстоять вдвоем против целого мира, и, в частности, против гнева Молли Уизли, и что нам вообще с тобой делать дальше в жизни, в которой никто, Драко — слышишь, никто! — никогда не выходит из-за угла спустя годы… Но это уже гораздо больше, чем четыре слова, Малфой, а ты знаешь, я всегда был нетерпелив — я хочу увидеть тебя побыстрее и услышать все твои обещанные тысячи…»

@темы: гарри поттер, драко малфой, гарридрака

---

Семнадцать секунд

[Richard Lockart]

Фандом: ГП
Название: 17 секунд
Автор: Ричард Локарт
Пейринг: Джинни Уизли/Темный Лорд
Размер: драббл
Рейтинг: G
Жанр: General
Предупреждения: нет

Семнадцать секунд.

Джинни Уизли медленно поднимается по лестнице. Последний пролет и она в гостиной Гриффиндора. Последний лестничный пролет. Семнадцать ступеней, она сосчитала их еще на первом курсе. Палочка, лежащая в кармане мантии, становится горячей, практически рвется наружу. Джинни смеется. Еще не время. Осталось совсем чуть-чуть. Сейчас практически два часа ночи, Поттер в гостиной один. Джинни откидывает за спину прядь огненно-рыжих волос. Глупый, наивный Гарри. Как легко было вывести его из себя, устроить истерику и убежать. Оставить его одного, мрачного и виноватого. Он ждет ее, Джин уверена в этом. Комплекс героя. Ему же нужно удостовериться, что девушка в порядке. Пробормотать свои жалкие извинения и выказать желание помириться. Только он не успеет. В голове мелькает фраза из недавнего диалога «проверь, что он ничего не сказал Рону». Но…он же не совсем дурак…или совсем…
Джинни вытаскивает из сумки карту мародеров. Она попросила ее у Гарри вчера, сказала, что опасается Малфоя, что он за ней наблюдает…какой бред, - Джинни резко запрокидывает голову, - этот хорек и шагу не сделает без приказа Темного Лорда. А уж тем более не тронет его фаворитку. Гостиная Гриффиндора кажется на карте небольшим пятном. Только одна точка. Гарри Поттер. Джин усмехается и небрежно заталкивает карту обратно в сумку. Все так, как говорил Том. Комплекс героя. Что же, это ей на руку. Спасай меня, бравый Гарри Поттер. Только кто же спасет тебя.
Девушка достает палочку и вытаскивает из кармана порт ключ. Семнадцать ступеней. Ее задача проста, обездвижить Поттера, взять его за руку и активировать ключ. Семнадцать секунд. А дальше…дальше дело Тома.
- Семнадцать ступеней, Поттер, - тихо шепчет Джин, - Семнадцать секунд твоей жизни. Джинни делает шаг.

---

Осколки/джен/G/ ЛБ,ТЛ,ББ,СМ, АГ/мини/в работе

[nersik]

Лаванда Браун/Драко Малфой
Гет/RG/ООС

Виски. Вокруг неё очень много пролитого виски.
Она проводит тонкой рукой по своему серому, в пятнах, платью и чувствует, как рука становится мокрой.
Вокруг неё много виски. Вокруг неё пахнет виски. Пахнет виски и она.
Он говорит ей «Смотри на жизнь проще, Лав», улыбаясь своей прекрасной улыбкой. Проще не получается.
Он заглядывает к ней только по воскресеньям, когда жена уезжает в какой-то известный салон в Швеции, что бы там поухаживала за её итак идеальной кожей.
У Астории Малфой идеальное всё, не то, что у глупенькой Лав.
Лав можно трахать быстро и жёстко, оставляя синяки и царапины на груди и животе. Она ведь всё равно никогда не пожалуется.
А жену нельзя. Потому что нельзя испортить её идеальную кожу, на которую тратится сотни галеонов. О жене нужно заботиться и оберегать её. Ведь она-жена.
Он говорит ей, что всё ещё любит её. Глупенькая Лав верит и ждёт его с замирением сердца.
Он приходит к ней усталый и обозлённый, срывая на ней все его проблемы, грубо толкая к стенке и до боли прикусывая нижнюю губу.
Он берёт её на полу, зажимая короткими поцелуями рот, чтобы не слышать её стонов.
Когда он уходит, Лав ещё долго смотрит на свои синяки в большое зеркало и улыбается. Она думает, что он просто так сильно по ней скучает. Она думает, что это он от страсти к ней.
Лав видит на колдографиях в газете, как Драко искренне улыбается своей жене, крепко и нежно держа её за руку. Она видит и завидует.
Потому что она знает, что никогда не будет на месте Астории Малфой.
Он всегда говорит ей «Смотри на жизнь проще, Лав»
После четвёртой выпитой рюмки, жизнь и правда становится проще и всё опять забывается.
Она с нетерпением ждёт воскресенья, одевая своё самое красивое бельё.
Только вот Малфой совсем не собирается к ней приходить. У него есть его Астория с ржаными волосами и нежно-голубыми глазами, которую нужно оберегать.
А в её квартире опять пахнет виски и жизнь опять становится проще. Она опять ему всё прощает.



Тедди Люпин/Лили Поттер-младшая/Скорпиус Малфой
Гет, слэш/RG

У красотки Лили бледная кожа с веснушками и рыжие, огненные волосы. Когда она улыбается, то на щеках появляются еле заметные ямочки и изумрудные глаза зажигаются волшебным светом.
У красотки Лили прекрасное чувство юмора и очень-очень стройные ножки. Скорпиус смотрит на них с щенячьим восторгом и тупо улыбается.
Тедди замечает это на ежегодном Святочном балу и бесится.
Ему не нравится, что Скорпиус смотрит так не только на него, но и на красотку Лили.
Он говорит ему об этом на следующий день, крепко прижимая парня к стене. Скорпиус улыбается и отмахивается. Он нежно целует его в знак своей любви и Тедди почти всё забывает.
Потому что Тедди любит этого маленького глупого мальчишку. Потому что этот мальчишка принадлежит только ему.
У красотки Лили пухлые, алые губы. Они очень сочные и мягкие. Тео думает об этом, когда нечаянно находит её и Скорпа, целующимися в коридоре.
А ещё красотка Лили - девушка. Она крепко обхватывает его Скорпиуса за талию, подставляя под его тёплые губы свою шею и грудь. Она может дать ему то, что Тедди дать не в состояние.
Она поворачивает голову и замечает Люпина. Красотка Лили подмигивает и ещё крепче прижимает Малфоя к себе.
Тедди больше не может его целовать, потому знает, что эти губы целовала Поттер. Он тихо ненавидит рыжую девчонку, когда Скорпиус избегает его.
Тедди умирает без его поцелуев, не спя днями и ночами, и придумывая, как отомстит красотке Лили. Он винит во всём только её, потому что знает, что она делает это специально.
Утром он подкарауливает Скорпиуса при входе в Большой зал и спрашивает, любит ли он маленькую Поттер. Малфой закусывает губу и утвердительно кивает.
Тедди кипит от злости, когда после обеда Лили и Скорпиус выходят из зала под руку.
У красотки Лили мягкая кожа и очень тонкие, почти невесомые запястья. Он прижимает их к холодному камню, оставляя багровые следы от своих пальцев.
У красотки Лили красивая грудь и плоский живот. Тедд замечает это когда берёт её на полу в подземельях. Она испуганно кричит и вырывается, а он старается принести ей как можно больше боли, яростно царапая кожу на ключицах.
На утро красотка Лили больше не такая красивая. Её рыжие волосы становятся спутанными и грязными, а идеальная кожа воспалённой и некрасивой.
И Скорпиус возвращается к Тедди, клятвенно обещая, что этого больше не повторится.
Тедди улыбается и прощает его, злорадно усмехаясь, поймав растерянный взгляд изумрудных глаз.



Полумна Лавгуд/Астория Гринграсс
Фемслеш/G/ООС

Полумна не такая как все.
Полумна - сумасшедшая.
Именно это в ней и привлекает Асторию. Она гладит её по серебренным волосам, тихо, еле слышно шепчет какие-то странные слова, которые понимает только она и Полумна.
У Астории и Полумны один язык на двоих, на котором говорить могут только они. Это язык тела, жестов и прикосновений.
Астория гладит её по голове и говорит, что всё будет хорошо. Где-то в Лондоне у неё муж и сын, но она бросает всё и мчится в проклятый Амстердам, как только узнает, что Лавгуд больна.
Полумна снова кашляет, а Астория ещё крепче прижимает её к своей груди.
- Всё будет хорошо моя хорошая.
Магия не помогает, не вылечивает. Магия лечит только физические раны, душевные - нет. Поэтому Луна ещё крепче цепляется за Асторию, покрывая горячими поцелуями её шею.
- Хорошо будет только с тобой, - хрипит Лавгуд ей в губы, и Астория чувствует как задыхается.
Полумна не такая как все.
Полумна умеет любить.
Ночью Астория не отходит от неё ни на шаг, то и дело, вытирая капельки пота с её лба. Полумна во сне ворочается и постоянно повторяет её имя, поэтому Астория за ночь выкуривает целую пачку сигарет. Когда сигареты заканчиваются, она забирается под одеяло и крепко прижимается к Лавгуд.
Луна пылает, и ей мгновенно становится жарко, но она лишь ещё сильнее обнимает её за талию.
Полумна чувствует холодные руки на животе и внутренней стороне бедра. Рядом с Асторией Полумне и правда становится хорошо.



Тедди Люпин/Мари-Виктуар Уизли/Лили Поттер-младшая
Гет, фемслеш/R

Тедди Люпину нравится играть с людьми. Он получает какое-то ненормальное удовольствие, когда причиняет им боль.
Поэтому когда Мари-Виктуар тянется к нему за поцелуем, он грубо отталкивает её от себя, так что она падает с кровати.
Тедди смеётся, смеётся и Мари-Виктуар. Ей тоже нравится играть с людьми, нравится причинять боль, но в отличие от Люпина, она ещё любит, когда боль причиняют ей.
Она поднимается и кидается к нему, до крови кусая его за плечо. Тедди это нравится, он тянется за бутылкой и допивает оставшееся виски, проливая половину прямо на Уизли.
- Я придумал, как нам развлечься,- с безумный блеском в глазах говорит Люпин, слизывая капельки виски с её груди и живота.
Он крепко хватает Мари-Виктуар за руку и выталкивает её из комнаты. Они тихо спускаются по лестнице и, облокотившись на перила, смотрят вниз.
Там за столом сидит Лили Поттер и пьёт чай. Мари-Виктуар понимает всё без слов и хищно облизывается.
Лили Поттер – четырнадцать. Она красивая и рыжая. А ещё она очень сильно любит своего брата Джеймса и Мари-Виктуар. Совсем не сестринской любовью.
Тедди Люпин знает об этом, поэтому его лицо мгновенно становится точной копией Джеймса Поттера. Он оборачивается на встречу Мари и, встретив её улыбку, спускается вниз.
- Лили, смотри, кого я тебе привела! – девочка вздрагивает и поднимает голову. Мари-Виктуар с наслаждением замечает, как она краснеет.
- Джеймс? Но ведь ты должен быть у Хьюго и Розы,- изумляется она и с трепетом, почти со страхом смотрит на Поттера, который низко наклоняется к ней и проводит языком по её щеке.
- Я сбежал, ради того чтобы прийти к тебе,- говорит копия Джеймса, улыбаясь и Мари узнаёт в этой улыбки своего Тедда. Она тоже наклоняется к испуганной Поттер и ласково целует её в щёку, проводя большим пальцем от скулы до ключицы и обратно.
- Тедди это ты?
В голосе девочки столько страха, что Люпин невольно улыбается от удовольствия.
- Разве ты против малышка Лили?- сладко протягивает Виктуар, выдыхая пьяный запах виски в приоткрытый рот, почти касаясь губами её губ. Девочка сглатывает и мгновенно облизывается. – Разве ты не об этом всегда мечтала? Я и Джеймс. Ты же всегда нас любила, да малышка? И мы тебя будем любить. Прямо здесь и прямо сейчас, если ты только захочешь.
Тедди с нетерпением ждёт её ответа, попутно лаская её за плечи и расстегивая лёгкую блузку. Лили Поттер сглатывает и кивает. Она тянется к Мари и неумело целует её.
Тедди и Мари рушат, ломают маленькую Лили Поттер. И ей это нравится.



Гарри Поттер/Гермиона Грейнджер/Рон Уизли
Гет/G/ООС

Гермионе очень сильно идёт свадебное платье. Она сразу же становится хрупкой, маленькой и беззащитной, но в то же время невероятно женственной и нежной.
Гарри думает об этом, когда помогает Джинни засовывать цветы в длинные, тонкие вазы.
Гермионе очень сильно идёт высокая причёска. Она делает её законченной, совершенной. Гарри говорит об этом Джинни и получает в ответ удивлённый взгляд и короткое «Наверно».
Гарри не может оторваться от Гермионы ни на секунду и ему кажется, что он никогда не видел никого красивее.
- Подай мне, пожалуйста, ещё орхидеи,- просит Джинни, требовательно протягивая ладошку.
Гарри даёт ей вместо орхидеи розу и продолжает смотреть на подругу.
- Я же сказала орхидею, а не розу! – возмущается Уизли и вставляет в букет ярко-жёлтый цветок. – Что с тобой сегодня такое?
Гарри сам не знает. Просто всё для него вдруг меняется. Он даже не замечает, как Джинни зло сверкнув глазами, берёт в охапку цветы и, хлопнув дверью, удаляется в банкетный зал.
В небольшой комнатке они остаются только вдвоём и он, неловко улыбнувшись, медленно подходит к Гермионе.
- Ты очень красивая, - говорит он, легонько касаясь её плеча. Гермиона в зеркале краснеет и улыбается.
- Ты думаешь, Рону понравится?
Что-то больно колит в сердце и он резко убирает руку с её плеча.
- Конечно,- уже без улыбки говорит он и с тоской смотрит в её карие глаза.- Церемония начнётся через пять минут. Ты точно готова?
Гермиона в отражении улыбается и глубоко вздохнув, отвечает «Да».
Когда Гарри встаёт рядом с женихом, все замолкают. Играет плавная музыка, из открытых дверей выходит невеста под руку с отцом.
Гермиона кажется Гарри воздушной, неземной, и он впервые в жизни завидует Рону Уизли.



Лаванда Браун/Кэти Белл
Фемслеш/G/ООС

Лаванда глубоко вздыхает. Солёный воздух царапает воспаленное горло, оставаясь неприятным осадком. Она улыбается и делает ещё один глубокий вздох.
Море перед её глазами синее, бушующее и огромное. Оно разбивается волнами о песчаный берег и убегает обратно.
Лаванда смотрит на него и думает что оно прекрасно.
Она медленно расстегивает лёгкое платье и небрежно скидывает его с себя, позволяя ветру подбросить ткань в воздух и унести с собой.
Море перед её глазами яркое, насыщенное и живое. Море пахнет свободой и жизнью.
Кэти пахнет так же.
Лаванда вновь улыбается и поднимает руку, очерчивая в воздухе силуэт девушки. Ветер взъерошивает волосы и ей кажется, будто перед ней стоит Кэти и улыбается.
Море перед её глазами яростное, грубое и безжалостное. Кэти такая же.
Кэти смеётся и исчезает, растворяясь в черноте моря. Лаванда идёт за ней, окунаясь в холодную воду отрешённо подумав, что не умеет плавать.
Море ледяное, колкое и чужое. Оно выталкивает Браун на берег, больно ударяя её о прибрежные скалы.
На бледной коже появляется кровь. Она струйкой течёт вниз по животу и соскальзывает на песок, растекаясь на нём багровой лужицей.
Море смотрит на Лаванду, море смеётся над ней. Хотя на самом деле смеётся не море, а Кэти Белл, исчезнувшая в его черноте.



Фред Уизли/Анджелина Джонсон
Гет/G

- Гарри особенный. Так говорит нам папа. Мы должны всеми силами защитить его жизнь, ты меня понимаешь Лин? - Фред как всегда пытается быть серьезным, но это у него совсем не получается. Они сидят на кухне в «Норе», в руках по бутылке сливочного пива, на столе солёные крекеры и печенья. Анджелина не спешит с ответом. Она лишь кивает, соглашаясь. Она не понимает, почему именно Гари должен убить Того-Кого-Нельзя-Называть. Почему это не может сделать кто-то другой, она или тот же Фред. Она много раз спрашивала об этом у Уизли, но он, кажется сам не знает. Или притворяется, что не знает. После того, как они переехали жить на штаб квартиру Ордена он вообще стал много от неё скрывать. Боится ей сболтнуть лишнего, мало говорит об их планах и часто повторяет, что они должны всеми силами сохранить жизнь Гарри Поттера. А она не понимает его. Теперь.
- Если… если ты говоришь что Гарри особенный, то это значит что он и правда "избранный"? – с ужасом осознаёт она и понимает, что оказалась права. Фред не отвечает, поворачивая голову к двери, кивает. Это так не привычно, молчать рядом с ним. Кажется, впервые в жизни он не знает, что сказать. Анджелина подносит бутылку к губам и замечает, что рука трясётся. Проглотив светло-молочную жидкость, она со стуком ставит бутылку на место. Голос её не слушается, мысли разбегаются, но выбрав из них одну верную, она решает её озвучить – Значит ли это, что наступит война?
- Да, - просто отвечает ей близнец и с удивлением замечает в её глазах слёзы. Секунда и он уже возле неё, обхватывает её плечи, сжимает их и резко отпускает. Она не верит его словам, хочет не верить. Она чувствует его дыхание у себя на волосах, потом возле левого уха, на шеи и на плече. Оно замирает на её ключице, потом исчезает и вновь оказывается на волосах. – Что тебя печалит, Анджелина? – спрашивает он, заглядывая ей в глаза.
- Мы… мы ведь даже не пожили, Фред, - шепчет она, борясь со слезами. Им шестнадцать. Совсем мало, для того что бы принимать решения и терять близких. Слишком мало, чтобы умереть. Этот страх, потерять всё, сковывает её, обтягивая стальным кольцом. Она перестаёт чувствовать его мягкие руки у себя на талии. Единственное что сейчас волнует её - это комок не прошеных слёз, который мешает ей дышать.
- Глупая Лин! – вспыхивает Фред. Он злится на неё, сжимая кожу на ключице, шепча эти слова прямо в ухо с яростной уверенностью. - Мы не погибнем, слышишь?! Не смей даже думать об этом! Мы будим жить. Вместе. На века. И мы будим самыми счастливыми на свете людьми. Мы поедем путешествовать по свету. Посетим Амстердам и Париж. Мы будем плавать на гондоле, и я буду петь тебе пошлые песни, от которых ты будешь краснеть. Я куплю тебе белоснежную лошадь и научу на ней кататься. У нас будет большой дом на берегу синего моря, где наши дети будут купаться и играть в песке. Наша дочь будет бежать к нам с весёлым криком, неся в крошечных ручках красного рака. И ты будешь читать ей на ночь сказки о принцессах и принцах. У нас будет всё хорошо. Всё отлично. Мы останемся в живых! Мы надерём этим засранцам задницу! Убьём этого змеёныша, и у нас будет всё шикарно. Слышишь меня, Анджелина?! Всё шикарно. Повтори. Скажи мне, что у нас будет всё шикарно!
- У нас всё будет шикарно.
- Вот и отлично. И не смей говорить, что мы умрём. Мы останемся жить! Вместе.
- Навечно.



Беллатриса Блэк/Андромеда Тонкс
Джен/PG

Белла очень сильно похожа на Андромеду. Впервые ей об этом говорит Люциус Малфой, когда Андромеда знакомит её с ним.
Белла смотрит на сестру и с ужасом понимает, что он прав.
Андромеду любят больше чем Беллатрикс. Она более сдержанная, культурная и воспитанная. Она ласково улыбается и протягивает ручку для поцелуя. Она умеет притворяться.
Андромеда правильная и идеальная. Она учится лучше, чем Белла и становится старостой. Андромеду все любят и уважают, её ставят в пример и всегда хвалят перед гостями.
Она умеет притворяться.
Белла видит Андромеду и Тедда Тонкса, целующимися на четвертом этаже. Она смотрит и ей противно. На следующий день Беллатрикс делает все, что бы отличаться от своей сестры.
Она стрижёт волосы и красит их в иссиня-чёрный, становясь похожей на ведьму, но никак не на красавицу Андромеду. Белла довольна, Белла смеётся и кружится в чёрном платье перед зеркалом.
Она хватает палочку и проклинает первого попавшего первокурсника.
Белла делает все, что бы отличаться от правильной Андромеды.
Поэтому когда её сестра сбегает с Теддом и тем самым выбирает светлую сторону, Беллатрикс пишет письмо Тёмному Лорду и становится его слугой.
Теперь уважают и боятся Беллу.
Теперь в пример ставят только её.

---

[Albus0000]

Присоединяйтесь!

---

Помогите вспомнить название

[.greenleaf.]

Извините, больше не знаю куда обратиться. В общем, не помню ничего кроме одной сцены - Поттер и компания играют в мафию (в фанфике эта игра называлась соответственно по-другому) с преподавателями, под руководством Дамблдора. Читала вроде не больше полугода назад, возможно фанфик не дописан. Может кто-то вспомнит что нибудь

@темы: фанфики, поиск