[fanfic]

Название: Эпоха дождей
Автор: Jia?
Персонажи: Северус Снейп, Лили Поттер
Рейтинг: G
Жанр: ангст
Размер: мини
Печаль и обстрадачка жизненных событий вылились вот в это. Прошу по голове не бить - больное место.
Дебют в фандоме.

- Он захочет убить вас, если ты выйдешь за него. Со мной ты в безопасности.

- Прекрати, Северус. Мы говорили об этом.

- Да? Но сейчас ты со мной.

- И это моя большая ошибка.

***

Солнце необычайно высоко на небе. Для Лондона это просто невероятная погода: ни единого облака, синее, глубочайшее ультрамариновое небо, четкий солнечный диск в самом зените и духота. На улице вовсе не жарко, сейчас уже август, - просто душно. Словно часть воздуха выкачали. Мир совершенно необычайной красоты, в котором попросту трудно находиться больше часа.

В парке почти никого нет. Пара стариков медленной тяжелой походкой двигаются в сторону улиц, несколько детей катаются на велосипедах, и все, пожалуй... не считая этих двоих на скамейке, под самой размашистой плакучей ивой, - их и не заметишь издалека, так тщательно укрывают их разговор пышные свисающие ветви. Видно разве что веселое пятнышко рыжих волос. Девушка — настоящая красавица. Глядя на нее, хочется вздохнуть полной грудью, расправить плечи, и кажется совершенно неясным, как это такому бледному потрепанному юноше удалось сесть рядом, да еще и как он может разговаривать с ней таким волевым, почти злым тоном.

- Я знаю, что ты должна исчезнуть как можно скорее, из города, из страны. Отправиться куда угодно. Я просто знаю это, - несмотря на нескладную, еще юношескую фигуру и старую одежду, он выглядит почему-то внушительно.

Но девушка отрицательно качает головой и приподнимает ладони, призывая замолчать:

- Ты словно с ума сходишь. Никто за мной не придет, - говорит она и делает несколько глубоких вдохов. Одна ладонь мягко, словно машинально опускается на округлый живот, и взгляд юноши ловит этот жест, становясь неприятным, грубым. - Я знаю, что тебе не по душе то, что мы с Джеймсом вместе, но это не повод запугивать меня, Северус...

- Запугивать? Лили, у меня и в мыслях нет запугивать тебя. С кем бы ты ни была, самое главное, чтобы ты... - голос надламывается, и юноша умолкает, глядя в глаза Лили. Та не выражает никаких эмоций в ответ на огромную мольбу, таящуюся в этом взгляде. Она не верит. Ее доверие утеряно, возможно, уже очень давно, но что-то — милосердие? - заставляло ее держаться рядом с Северусом и не отталкивать его все это время.

- Я устала от этого, - говорит Лили после мучительно долгого молчания. Она вновь подавляет глубокий вздох, явно мучаясь от этой странной душной погоды, и ее ладонь снова касается живота. - Джеймс ведь по-прежнему считает, что мы с тобой уже давно не общаемся, и я думаю, что пора прекратить врать ему. Я больше не хочу видеться с тобой, Северус. Совсем не хочу. Равно как и слышать твои глупые предзнаменования...

Она встает с трудом, и теперь видно по ее тяжелому дыханию и тому, как она нетвердо держится на ногах, что ей действительно нехорошо. Северус поднимается почти одновременно с ней и с напряженным беспокойством в глазах делает порывистый шаг к ней, чтобы поддержать, возможно, за миг до того, как она бы упала.

- Северус, отойди.

- Я отведу тебя домой, - разница между взглядом и голосом велика, словно у двух разных людей.

Лили качает головой и сдувает липшую к повлажневшему лбу солнечную прядку. Ее глаза прикрыты, и она не видит, с какой отчаянной ненавистью Снейп снова бросает взгляд на ее округлый живот. Не видит — но, наверное, чувствует.

- Я сама дойду! - почти выкрикивает девушка, выдирая руку из ладоней Северуса и резко поворачиваясь к нему лицом. Оно выражает предельное отчаяние и решимость, так что тот отшатывается, не в силах сделать даже вдоха. - Без твоей помощи, Снейп!

- Лили, я...

- Ты страшнейший эгоист, не приближайся ко мне и к моей семье, к моему ребенку!

Она поворачивается, и в пару секунд, которые ей для этого требуются, последние капли выдержки покидают ее. Наверное, на нее наваливается слишком много сразу: и физическая боль, и удушье, и невыносимое чувство ненависти, которое обращено к ее ребенку, и, может быть, боль от утраты лучшего друга. Когда ее профиль уже исчезает, сменяясь невесомой шевелюрой солненчно-рыжего цвета, Северус успевает заметить слезы, скатившиеся по ее щекам. Невероятно прекрасные слезы отчаяния на покрасневшем лице с россыпью веселых веснушек. Прозрачные дорожки, капельки, сверкающие при ослепительном дневном свете, вытекающие из больших изумрудных глаз.

Сколько человек может прожить без воздуха? Трудно сказать наверняка. Говоря исключительно о Северусе Снейпе, можно предположить, что этот отрезок времени — те минуты, что понадобятся беременной Лили Эванс, чтобы дойти до ажурных ворот парка и исчезнуть, совсем исчезнуть. Он не сводит глаз с удаляющейся фигурки, движущейся немного неуклюже, но по-прежнему волшебно легко. Она старается спешить, но не может переходить на бег.

Черные глаза слегка поблескивают. В горле стоит кость, а ведь так хочется выкрикнуть ее имя, нагнать, обнять, попросить прощения. Зарыться лицом в солнечные локоны — господи, он отдал бы все, чтобы почувствовать их запах. Снейп стоит молча и со стороны, наверное, кажется весьма хладнокровной сволочью, ведь он уже научился контролировать свое лицо даже в такие секунды — или же к нему просто слишком прочно приросла эта мерзкая маска. Он стоит, и совершенно не видно, что из его груди медленно вырывает сердце — веревка, которой оно обмотано, в руке Лили.

Он так и не идет за ней. А, когда она исчезает, делает пару слепых шагов назад и садится на скамейку. Что ж, жизнь продолжается. Серая, бессмысленная, запертая в четыре стены и ограниченная подсчетом дней, часов и минут, но все-таки она продолжается. Наверняка ему удастся забыть обо всем этом, забыть Лили с ее восхитительными изумрудными глазами и словами, врезавшимися лезвиями ему в сердце. Разве стоит тот, кто почти уничтожил, такой любви к себе?

Снейп сидит в парке до самого вечера, а на следующий день, как и полагает после душного затишья, начинается эпоха мерного английского ливня.

***

Дожди не думают прекращаться даже через две недели. Небо одинаково почти целые сутки: унылое серое полотно, натянутое над городом, темнеет разве что ночью, и то на нем не видно ни звезд, ни луны. В такое время, несомненно, хорошо умирать. Медленно, трагически, тяжело — от неизлечимых болезней или боли в душе, и неважно, плачут ли над вашей постелью неутомимые родственники, или вам некому даже позвонить, чтобы попросить сбегать в магазин. Главное — лежать на жестком матрасе, смотреть в белый потолок, с каждым днем замечая, как разрастается в углу паутина, и медленно, убивающе медленно гаснуть.

Снейп не занимается этим.

- Мне нужен Питер Петтигрю, - он стоит в узкой кабинке телефона-автомата, промокший с головы до ног и озябший в одной рубашке и брюках. Прижимает к уху массивную трубку, пытаясь расслышать сварливый мужской голос сквозь шум дождя и прохожих.

- Питер? А кто вы такой?

- Я его друг.

- Как вас зовут? - похоже, идентификации личности не избежать.

- Меня зовут Сириус.

Привередливое молчание и сопение в трубку завершается звуком удаляющихся шагов и невнятными воплями. Через несколько секунд шаги возвращаются — на этот раз суетливые и очень быстрые. Северус прижимает трубку плотнее и вслушивается в интонации Петтигрю:

- Я слушаю!

- Привет, Питер, это Сириус, - насчет схожести голосов он не уверен, но в таком шуме едва ли можно разобрать.

- Сириус, привет! - чересчур эмоционально и взволнованно. - Что случилось?

- Ничего, нам надо поговорить кое о чем. Может, встретимся на днях?

- А... я вряд ли смогу, - торопливо, придумывая на ходу идиотские оправдания. Снейп сжимает трубку так, что начинают болеть пальцы. - Я... буду не дома. Мы с родителями решили съездить на курорт. Отдохнуть.

- В тепло, - говорит Северус, - понятно. В таком случае, я прямо сейчас скажу то, что хотел отложить. О наших общих друзьях, о Джеймсе и... Лили. Ты ведь знаешь, где они прячутся, верно? Так вот...

Северус говорит негромко и почти беззлобно, разве что немного холоднее, чем обычно, - и говорит, больше не пытаясь притворяться Блэком. На том конце Питер Петтигрю вжимает голову в плечи и делает мышиные глаза круглыми от страха. Когда Северус вешает трубку на аппарат, снаружи уже стучит в стекло какой-то маггл.

- Ну сколько можно, парень? - он обрывается на полуслове, когда Снейп толкает дверь и чуть не сбивает его с ног, проходя мимо.

Маггловские проклятья в спину не стоят ровным счетом ничего, и реагировать на них кажется глупой тратой времени. К тому же, вряд ли он сможет отреагировать на чьи-то подначки в ближайшие черт-знает-сколько лет. Кажется, против подобных вещей навеки выработан иммунитет. Каменный стержень, заледеневший от холода. Как давно он не видел теплые изумрудные глаза и солнечное лицо? Нечто священное из снов и неприкосновенное, как бог. В существовании Лили можно усомниться, как в чем-то слишком прекрасном. Ее нет в его жизни, но она есть у кого-то другого. Маленькое личное солнце, маленькое рыжеволосое счастье есть у кого-то другого и совершенно ненавистного. Надо с этим просто смириться.

Северус идет домой, ежась от холода и спрятав руки в карманы, и ничем не выделяется из серой толпы прохожих, кроме того, что слишком легко одет.

***

Дожди не прекращаются. Желания лечь и, в конце концов, умереть, по-прежнему не возникает. Жизнь находится словно в состоянии паузы.

Северус иногда позволяет себе набрать номер Поттеров и послушать, как приятный голосок Лили повторяет «алло» и «я вас не слышу, попробуйте перезвонить». Впрочем, это занятие не доставляет ровным счетом никакого удовольствия, но и боли не причиняет тоже. Из него выжаты силы и краски. Слишком долго ее нет в его жизни. Все стало... механическим. Лишенным смысла. Можно продолжать пытаться защитить ее, не давая Петтигрю проболтаться Темному Лорду, чтобы казаться себе живым. Северус делает это, теряется в работе, в поручениях, он становится кем-то совершенно незнакомым даже самому себе. Маска намертво прилипает к лицу. Иссушенное сердце медленно зарастает паутинным коконом.

- Алло. Говорите же... Северус?

Как будто плеснули водой в лицо. И вдруг чувствуется, как по жилам пробегается волна горячей крови. Как глаза открываются полностью, и словно проясняется разум.

- Северус... это ты?

И снова — ком в горле. Как во сне, когда пытаешься кричать, но только глотаешь воздух, глупо шевеля губами, как рыба. Это по-настоящему выводит из себя, но ничего нельзя поделать — ни проснуться, ни заговорить...

- Я знаю, что это ты, - мягкие, успокаивающие нотки. Высушенное подчистую сердце словно пытается биться снова, и это больно, но удушающе волнительно. - Сев, прости меня. Прости за то, что я тогда наговорила, в последний раз... как бы то ни было, мы с тобой друзья. Я слишком многого от тебя жду и требую... извини меня за это и забудь, что я сказала... ты слышишь?

Тишина. Даже обозвать себя идиотом он сейчас может только мысленно.

- Северус...

- Лили, - выдох, тяжелый, усталый, бездумный.

- Я думала, что наговорила это кому-то незнакомому, - Лили, похоже, слегка улыбается.

- Как ты... как вы?

- Если тебе интересно... у меня родился сын уже восемь месяцев назад. Мы назвали его Гарри. Все... хорошо.

Такой минимум информации, словно она боится причинить боль рассказами о семейном счастье.

Нужно сказать. Что сейчас самое опасное время, день, час. Нужно, но он трусит. Просто боится спугнуть эту неожиданную ласку в ее голосе, эту мягкость и безграничную доброту.

- Как ты, Сев?

- В порядке. Все хорошо.

- Меня это очень радует, если, конечно, ты не храбришься, как обычно. Ты где-нибудь работаешь?

- Да... в Министерстве, в отделе безопасности и охраны.

- Надо же, - Лили продолжает улыбаться, - а я всегда представляла тебя в роли учителя. Не думала, что ты пойдешь в Министерство, ты ведь лучший зельевар в мире.

Из трубки доносится детский смех. Невнятный, но такой искренний, что тоже невольно хочется улыбнуться.

- О! Кажется, Гарри передает тебе привет.

Северус чувствует на губах непрошеную улыбку, умолкает и вешает трубку, сутулясь и прижимая к лицу ладонь. Вообще-то, плакать он разучился. Теперь глаза просто жжет, и их хочется потереть. Он слышит в последний миг, как Джеймс Поттер взволнованно выкрикивает имя Лили, зовет ее, чтобы та спустилась, а потом кричит что-то о Гарри. Все как в тумане. Бесполезно куда-то бежать. Это было непредсказуемо, это нельзя было предугадать.

Северус почти вываливается из кабинки и бредет по дождливому городу, не понимая толком, куда идти. Если бы он знал, он мог бы оказаться рядом, даже несмотря на ее запрет. Но он так давно понял, что это неизбежно. Хотя и пытался что-то изменить, он все равно знал, что ничего не выйдет. Она погибнет, они все обречены на смерть.

Дождь явно не собирается прекращаться. Серые узкие улицы. Мир подчеркивает трагедию и явно указывает на то, чья она. И в этот раз Снейп возвращается домой и падает на кровать лицом, словно намереваясь начать медленную смерть, но уже завтра он вновь встает, чтобы пойти в бар, а потом отправиться на похороны. Впереди — бесконечная узкая улица, залитая ливнем. Никакого солнца. Маленького, улыбающегося, с россыпью веселых веснушек. Вопрос лишь в том, идти ли, выискивая хоть что-то, напоминающее о последнем солнечном дне, продолжая посвящать себя попыткам защиты этих напоминаний, - или остановиться прямо здесь, не делая ни шага. Позволить себе побыть человеком.

Впрочем, что, как ни эта защита, делают его им.